лишил девственности, – голос Пиона стал бесцветным. – Ему было всё равно, что я не хотела, что пыталась отбиваться. Он просто связал мне руки и сделал то, что хотел…
Её рассказ длился, она заново вспоминала эти месяцы, наполненные унижением, болью, насилием. Иногда к отчиму приходил друг, или друзья, и тогда приходилось выполнять их прихоти и фантазии. Очень извращённые и грязные. Она стала игрушкой, не имеющей права голоса и своих желаний. Её держали в спальне, с решётками на окнах, и запирая дверь на ключ. Сбежать удалось только чудом, улучив момент, когда отчим ненадолго вышел по делам, а Пион расковыряла замок гвоздём, который методично расшатывала и наконец вытащила из основания кровати. Стащив старое платье служанки и взяв несколько медяков, опрометчиво оставленных той на столе, девушка наконец оказалась на свободе, и сразу наняла извозчика, попросив отвезти к «Цветам удовольствий». И вот, она здесь…
Пион замолчала, обхватив ладонями чашку и глядя перед собой невидящим взглядом. Садовница помолчала, сделав несколько затяжек и наполняя гостиную вкусным вишнёвым дымом.
– Что ж, – наконец произнесла она. – Я тебя услышала, Пион. И мои условия таковы. Ты отдыхаешь до завтрашнего вечера, утром тебе принесут браслет-артефакт, по которому я всегда знаю, где находятся мои девочки. Из дома можешь выходить, – при этих словах Пион вздрогнула и испуганно посмотрела на Садовницу, замотав головой. – Сад тоже в твоём распоряжении. А завтра вечером я соберу здесь мужчин, и кто-то из них станет твоим покровителем. Я подпишу с ним контракт, – Садовница пристально посмотрела на замершую девушку. – Тебе придётся преодолеть свои страхи, Пион, без этого ты не сможешь жить здесь дальше. У тебя появится возможность накопить себе на нормальную жизнь, у каждой девушки, попавшей ко мне, есть личный счёт, куда я отправляю их долю. Через месяц после истечения контракта ты сможешь сама выбирать, с кем тебе проводить вечера, эту привилегию имеют все мои цветочки. Но только после того, как ты выполнишь этот контракт, – Садовница стряхнула пепел, растаявший в воздухе, не достигнув пола.
Она замолчала, а Пион, облизнув губы, медленно наклонила голову.
– Хорошо, госпожа, – едва слышно ответила фея, и по волосам пробежал насыщенно-розовый блик.
– И ещё одно, – голос Садовницы смягчился. – Я сделаю тебе ещё одну уступку, милочка, позволю выбрать себе покровителя. Можешь не волноваться, в моём заведении бывают только достойные мужчины, и никто не смеет обижать мои цветочки. Здесь ты в безопасности. Отдыхай, – хозяйка поднялась. – И ни о чём не беспокойся.
…Этой ночью Пион впервые за последние месяцы спала крепко до самого утра, ни разу не проснувшись. Она верила Садовнице.
Конечно, в город фея не вышла, удовольствовалась садом. Но сначала неторопливо позавтракала на балконе, наслаждаясь оладьями с нежным творожным кремом и ягодами. Смаковала каждое мгновение, жмурясь и наслаждаясь покоем и тишиной, тем, что не нужно вздрагивать от лишнего шума и постоянного