записку. Если бы он хотел играть на публику, то оставил бы ее родителям, родственникам, друзьям, знакомым, кому угодно, кто мог бы его найти и отговорить. Но записка была адресована мне, потому что мои шансы найти автора ровнялись нулю.
Я был разбит и выбит из колеи, метался по квартире и в итоге понял, что ничем полезным заняться сегодня уже не смогу. Чтобы отвлечься, я вышел из дома.
Когда я попадаю на улицы в моменты размышления «о вечном», то меня всегда «убивает» цинизм толпы. Машины едут по своим делам, пешеходы куда-то торопятся. Кажется, что все это происходит в какой-то хаотичной динамике, но, на самом деле, у каждого свои цели, дела, мысли. Каждый идет или едет из конкретного пункта «А» в конкретный пункт «Б», пересекаясь со множеством других людей. И, кажется, что такое множество дает тебе шанс счастливого случая. Неважно какого. Ведь почти всегда наши удачи связаны с удачными знакомствами. Но толпе нет до тебя никакого дела. Она как будто самостоятельный организм, где люди лишь крошечные кровяные тельца, текущие по сосудам улиц. И если тебя вдруг не станет, то никто этого не заметит. Ничего не изменится! Так же будут ехать машины, идти пешеходы… Remaindera не стало, и ничего в городе не изменилось.
Я стоял на улице и понимал, что нужно куда-то идти. От обуявших меня мыслей и всего посыла начавшегося дня, возникало только одно желание – напиться в хлам. Литр водки должен был помочь исполнить задуманное. Прикупив побольше закуски, чтобы изобилие алкоголя быстро не вызвало рвотный рефлекс, я поспешил домой. Ощущение причастности к всеобъемлющему цинизму толпы не покидало всю дорогу. Для окружающих людей я был такой же частью потока, как они для меня. Безликим организмом, идущим из конкретного пункта «А» в конкретный пункт «Б». Их проблемы также не волновали меня, и то, что я переживал из-за смерти Remaindera, было лишь нелепой случайностью. От этого напиться захотелось еще больше.
Чтобы напиться, нужно пить быстро и большими дозами. Но не слишком большими, чтобы они не вызывали рвотного рефлекса. Это в теории. До того я никогда специально не ставил задачи накачать себя до отключения сознания.
Я помню, как на дне бутылки оставалось совсем немного, когда сверху, с горлышка, на зеркальную гладь жидкости, словно метеорит, упала затаившаяся капля, а остатки водки, словно цунами, ударились о бесцветную бесконечность стекла. Стул пошатнулся, и мой взгляд уперся в потолок. Нужно было подняться и дойти до кровати, но на полу было слишком хорошо и уютно. Да и сил совсем не было. Дверь была заперта и мои веки опустились.
Когда глаза открылись, то перед моим лицом предстали ноги. Женские, немного пухлые, в капроновых носках и с педикюром. «Кажется, дверь я, все-таки, не закрыл, – промелькнула в моей голове мысль. – И вообще, кто это стоит?»
– Пи… ец! – услышал я женский голос сверху. Он показался очень знакомым.
Глава 1
Таня
Я поднял голову и увидел обладательницу ног. Это была Таня. Ну да, вообще-то в тот день я ожидал Таню. Похоже, в таком виде она