Осталось найти только «Гибель «Паная»[32]. Он готов хорошо заплатить».
«Перевертыши», – сказал вдруг Чилден.
«Простите?»
«У нас была такая игра. Если вкладыш положить на ладонь и щелкнуть по краю, он переворачивается и ложится либо лицевой стороной, либо рубашкой. Каждый мальчишка носил в кармане пачку «ужасов». Играли вдвоем; чей вкладыш падал картинкой вверх, тот и выигрывал».
Чилдену в ту пору было восемь лет. Как все-таки приятно вспомнить далекие счастливые дни детства!
Подумав, Хумо произнес: «Странно. Мой приятель не рассказывал ничего подобного. Возможно, просто не знает».
Вскоре друг майора Хумо, тоже отставной офицер Императорской армии, наведался в книжную лавку за исторической справкой из первых рук. Рассказ мистера Чилдена заворожил его.
«Бутылочные крышки!» – неожиданно воскликнул Чилден.
Японец непонимающе заморгал.
«В детстве мы собирали крышки от молочных бутылок, – пояснил торговец. – Круглые такие, с названиями фирм-производителей. В Соединенных Штатах были тысячи молокозаводов, и для каждого выпускались свои крышки».
В глазах отставника зажегся охотничий инстинкт: «Вы располагаете подобной коллекцией, сэр?»
Разумеется, Чилден не располагал, но… возможно, у кого-нибудь сохранились забавные кругляшки, напоминающие о довоенных временах, когда молоко разливали в стеклянные бутылки, а не в одноразовые картонные коробки.
Так, мало-помалу, он втянулся в новый бизнес. Позже в стране стали появляться другие такие магазины, ибо день ото дня все больше японцев увлекалось «Американой»… Но Чилден всегда ухитрялся опередить конкурентов.
– С вас доллар, сэр. – Голос рикши вывел его из задумчивости. Оказывается, китаец уже выгрузил чемоданы.
Чилден рассеянно заплатил.
«Да, вполне вероятно, что клиент Тагоми похож на майора Хумо, во всяком случае, похож для меня», – подумал он.
Чилден встречал немало японцев, но до сих пор не научился их толком различать, поэтому для удобства делил на разновидности. Одни, мускулистые коротышки, напоминали ему борцов, другие – аптекарей, третьи – садовников… Встречались и непохожие на японцев, особенно среди молодежи. Наверное, клиент Тагоми – осанистый делец, курит филиппинские сигары.
Стоя перед зданием «Ниппон таймс», Чилден вдруг обмер от неожиданной мысли: а вдруг клиент – иностранец?! Вещи, заботливо уложенные в саквояжи, рассчитаны на вкус японца.
«Не может быть, – успокоил себя Чилден. – Наверняка японец. Иначе зачем было Тагоми заказывать вербовочный плакат времен Гражданской войны? Кому еще нужен такой хлам? Японцы обожают тривиальщину. Только этот законопослушный до крайности народ способен благоговеть перед документами, прокламациями и рекламой».
Чилден знавал одного чудака, собиравшего вырезки из газет начала века, где расхваливались американские патентованные средства.
Впрочем,