успел, тот и съел, как говорил же сам Александр… и часто получал от Совета за это. Как за все хорошее и плохое разом. Да и на всем же готовеньком. Но зато теперь и с этим всем я точно знаю и понимаю истинность дружбы этих двоих. А именно – кто косячил, а кто пусть глаза и закатывал, закрывая, но спасал! Но стоит отдать ему все-таки должное… Александру… Что и с тем бартером, что без… В принципе… Он умел платить по счетам и служить закону. Не хотел только… Да! Но… Что поделать. Будто мы все здесь делаем все то, что хотим! Делаем лишь то, что хотят и надо. Хотя это и синонимы порой… В общем! Не хотел, но умел и делал… И ты верно услышал это никак не спрятанное и не заскриптованное мною же мое но… Но!.. Только тогда, когда закон служил и ему. Да и дел всякого кроя, такого и не такого, было на столах Совета с горкой же и больше. Они чисто физически порой не успевали прорабатывать все. Ведь перед ними был не мир, а все два… а там и три как поделить и рассмотреть… мира! Со своими параллелями и перипетиями… Слияниями! А Александр же, в свою очередь, подсабливал им… Не пользуясь и чрезмерно, конечно. Только в особых случаях… И да, ты верно понял. Тот случай! Это был именно он. Один из немногих, кстати, когда разрешили не только одному мужчине взять шефство над троими парнями… Без женщины: жены и матери… Это еще же как-то могло и опуститься… Все-таки равновесие и баланс… Моногамия и полигамия… Двое родителей и родители-одиночки… Но и парнями же одного вида! Пусть чистокровным был и один ребенок из тех… Рожать же было можно. Усыновлять и удочерять – нет. Один вид не должен был принижать другой и как-то ущемлять его. Даже таким образом! Но… Он привязался к ним, как он и сам же и говорил. Не смог оставить их без должного, своего, ухода и обучения… Поддержки. Вообще же без себя! Не мог отдать и кому-то… Да и после обращения… Не мог оставить таких и такими. Ведь кого-то в той или иной мере он даже и пересобрал. Сам же воспитывал их. Учил всему, что знал сам… Давал знания и опыт… Делился собой! И продолжает же делать это и сейчас. И уже давно же как и на правах что ни на есть отца. И немного моего даже… Пусть и не по документам и официально! С Никитой же, ты наверняка помнишь, вышло же все гораздо раньше. И не только потому, что обращение-инициация и принятие нового статуса и сана, проходила с полным и бескомпромиссным совершеннолетием… С двадцати одного года и по двадцать четвертый же год включительно… А ему и двадцати двух не было! И двадцать один же год был, но тоже ведь от силы… Так-то, если посмотреть… Наполовину!.. Но еще же и потому, что до достижения как восемнадцати, так и двадцати одного года он не успел, не сумел выбрать сторону сам. А ты помнишь, что после как раз и двадцати одного же мог вступить в дело непосредственно же сам Совет. И определить же все сам. Как и продолжение банкета. Чуть раздвигая или, наоборот, сдвигая сроки… С Никитой было как раз таки второе. Ни нашим ни вашим, помнишь же. Почти двадцать два? Двадцать два! Ровно между двадцать первым и двадцать четвертым годом… Когда он мог бы и сам уже определиться!.. И совсем же не потому, что
