в дом вошёл Иван, а за ним священник, в длинной, чёрной рясе. Увидев жену, сидящую на кровати и обнимающую сына, Иван остановился у порога с тревожно-радостным выражением на постаревшем лице.
– Произошло чудо! – подхватился к нему дед Филипп.
– Иов спас Лукерью, – шамкал беззубым ртом Пётр.
Женщины заголосили ещё громче и поспешили к Ивану и священнику. Непрерывно тараторя, подвели их к кровати.
– Как ты? – обнял жену Иван.
– Жива, как видишь… – виновато улыбнулась Лукерья.
Иов же, оторвавшись от родителей, посмотрел на пришедших серьёзным, отсутствующим взглядом. И только губы его были тронуты незаметной, смущённой улыбкой…
Глава 2. Разочарование
Солнце раскалённым шаром медленно поднималось из-за бескрайних морских просторов. Яркие лучи, касаясь водной глади, напрочь стирали горизонт между морем и небом. Неторопливые, ленивые волны шлёпались, разлетаясь брызгами, о рукотворные камни городской набережной. Утренний морской пейзаж раскрылся перед Иовом во всём своём величии и великолепии. Легкий бриз, дующий с моря, слегка шевелил длинные волосы. Иов стоял, опершись на каменные перила, и задумчиво смотрел в морскую даль. Его глаза, отражая море, казались тёмно-синими.
Это был уже не тот, маленький деревенский мальчик, а взрослый парень, перешагнувший двадцатилетнюю межу. На сухощавом лице наметились реденькие усики и такая же бородка. Спадающие на плечи волосы и серый костюм придавали Иову вид молодого священника или семинариста (в городе располагалась крупнейшая в стране православная семинария). Однако кем считать себя сейчас, Иов и сам не знал. Знал только, что из семинарии он… ушёл. А всё началось давно, ещё в родной Петровке.
Этот ненастный день Иов запомнил навсегда – погибла его мама! Лукерья… Погибла страшно, нелепо, случайно – от молнии. А ведь молния, как считал Иов, – это знак Божий! “За что же Бог наказал мою маму и всю нашу семью? – думал Иов, стоя у гроба. – Ведь она так любила Господа, так усердно молилась… Неужели её смерть угодна Богу? Но почему так больно всем: ему самому, отцу, родным и близким?” Траурные звуки хора певчих ещё больше усиливали горестные мысли.
Бросив горсть земли в мрачную бездну могилы, он продолжал обдумывать эту несправедливость. “Значит, мы делали что-то не так: мало или не правильно молились, не соблюдали всё, что предначертано. Грешили где-то. Но, тогда почему в деревне есть люди, которые вообще редко молятся, а то и не веруют в Бога? Но – здоровы, и живут неплохо”, – давили мысли.
Так зарождались в Иове подспудные сомнения в канонах традиционной Веры, которой он так поклонялся и был беззаветно предан. “Дело, очевидно не в Боге, – размышлял Иов, – а в неправильном понимании Его, не знании Его сути, целей и намерений, – крутилось в детской голове.
С этим грузом размышлений и сомнений, Иов приехал в тихий приморский город учиться в семинарии после окончания школы. Сопровождал его отец, Иван, который после смерти жены стал замкнутым и болезненным.
Семинария находилась