все равно! Да говорил ведь это уже студентам миллион раз, а не каждый раз выходит так сформулировать! Нужно бы и эту запись вставить в лекцию и заставлять этих торопыг визировать текст о прочтении при подготовке к погружению. Есть, конечно, об этом же учебные тексты, но еще одна напоминалка лишней не будет! Может хоть кого-то из этих вьюношей остановит. Может хоть на сто первой лекции у некоторых жетон осознания опасности провалится куда надо. А то все торопятся, торопятся в капсулу, а потом академы берут «на восстановиться». И этот вот «зеленый» тоже залез, похоже, рано. А теперь вон, страдает. Чего торопился, чего лез? До курса «Знаю людей» дозреть нужно. Мог бы еще годик другой подождать, подрасти… Эх, и ведь не отговоришь их! Торопятся! А потом вот такие «зеленые» лежат, хуже покойников в гробу.
Профессор вздохнул, скомандовал прекратить запись внутренней речевой продукции и решил попить чайку. По русской традиции – сладкого, для сладкой жизни. Он встал и, прежде чем отойти к встроенной кухонной панели, похлопал по стеклу капсулы, и сказал вслух, обращаясь к «зеленому» студенту, хотя конечно тот его и не мог слышать. И все же, чем черт не шутит, мелькнуло у профессора в голове, эффекты полевых взаимодействий ведь до сих пор не изучены, может и услышит. И профессор сказал чуть громче, чем сначала хотел:
– Ты так-то сильно не напрягайся, друг! Правда, какой ты весь бледный, аж зеленый! Плохо тебе, поди… все равно зря ты так стараешься! Не разберешься ты все равно с Афродитой. Богиня! Не нам убогим мужланам чета. Митингуй – не митингуй, все равно получишь х..й! То есть упрешься в ограничения собственного восприятия, сформированного опытом проживания в фаллическом теле. Чтобы понимать женщин нужно отказаться от всего фаллического в себе. Отказаться, только это невозможно, потому что гарантированно потеряешь себя и разрушишь собственную личность. А это та же смерть! Вот, вот! Эх, паря, женщины не познаваемы!
– Ну, ладно психотипы других мужчин, там все еще более-менее понятно и близко по физиологии. А у этих есть матка и скачущий гормональный фон, повышенная психоэмоциональная адаптивность, два речевых центра и густые межполушарные связи в мозгу. У них вариативность используемых психзащит – как мужикам и не снилась. Их природа к родам подготовила, а там ощущения боли двенадцать из десяти. И психическая агрессия ого-го какая, сдерживаемая, между прочим, только мускульно более слабым телом, чем у нас. Будь они физически посильнее, они бы нас, как самки богомола, на завтрак ели. Что они мускульно слабее, нам просто очень сильно повезло. Природа подсуетилась. Ну, очень сильно, но это к слову.
– Короче, сочувствую тебе, братишка! Сочувствую! Напрягаешься, напрягаешься, а все равно ни черта не поймешь! Не было еще в истории человечества таких прецедентов. Вот такая загогулина судьбы: они нас понимают, когда хотят понять, а мы их нет. Так природа задумала и исключений не предусмотрела. Может оно и к лучшему…
Профессор помолчал, еще раз вздохнул, а потом добавил:
– И