"Монгол"!
– Здравствуй "Черкас" – пожал Малышев протянутую руку и почувствовал, что невольно попадает под мощное обаяние этого человека.
– Слышал, слышал, как ты беспредельщиков наказал. Молодец. Но хоть и пострадал за общее – "Черкас" критически оглядел камеру карцера, – но авторитет того стоит, согласись.
– Наверное стоит. Извини, угостить как говорится нечем, но хоть присаживайся, в ногах правды нет – Андрей указал на свою шконку.
– Да я сам тебя угощу, заслужил – "Черкас" тихонько стукнул костяшками пальцев по "кормушке", она тут же открылась, и лейтенант протянул в неё пластиковый пакет. "Черкас" пакет взял, и "кормушка" снова захлопнулась.
Авторитет подошёл к металлическому столику, вделанному в стену, и стал выставлять на него содержимое пакета. На нём с трудом уместилась четвертинка хорошей водки, термос, вместительный пластиковый контейнер с бутербродами, и две рюмки из толстого стекла.
– Выпьем? – "Черкас" одним движением свинтил пробку и разлил водку по стопкам. – В контейнере бутерброды, в термосе хороший чай, не чифир, не люблю я его.
– Выпьем – лаконично ответил Малышев и взял свою порцию.
– Ну, за волю – чокаться не стали, просто приподняли каждый свою посуду и одним глотком выпили.
– Закуси – авторитет показал на бутерброды с красной икрой, ветчиной и какой-то мясной нарезкой. Андрей с удовольствием последовал его примеру и с аппетитом сжевал бутерброд с хорошей ветчиной. Приятное тепло разлилось по телу, оба присели на шконку.
– Ты парень молодец – начал "Черкас", но тебе повезло что тебя в три два кинули, а не в пять семь на пятом. Здесь две пресс-хаты. Было… – авторитет улыбнулся. Но три два, это так себе, там шушера сидела, потому ты так легко с ними и разобрался.
А вот в пятьдесят седьмой спортсмены сидят, беспредельщики конченые, и волчары ещё те. Их там пятеро. Все накачанные, подготовленные, силовыми видами занимались. Там даже тебе не так просто бы пришлось – "Черкас" снова оглядел ладную фигуру Малышева.
– Знаю, что ты бывший военный. Спецназ?
– Вроде того. А тебе "Черкас"?
– Что мне?
– Тебе бы как пришлось в этой пресс-хате?
Авторитет снова посмотрел на него чуть прищуренными умными глазами и ответил:
– Вообще-то по понятиям ты не имеешь права мне такие вопросы задавать. Я вор, ты пока ещё сявка, то есть никто. Но мы здесь одни, поэтому я тебе отвечу.
– Во-первых, меня в пресс-хату никто не кинет, побоятся. И кум, и хозяин знают, что тогда сразу вся тюрьма встанет, будет бунт. Всё начальство своих должностей лишится, новых назначат. А этого они как смерти боятся.
– Ну а если… Если бы вдруг кинули… – лицо авторитета стало жёстким и страшным, вся мягкость и обаяние вмиг исчезли. – А если бы кинули… Зубами бы рвал, душил бы, резал. Не получилось бы – тогда бы вздёрнулся, для меня позор хуже смерти.
Ладно, сейчас о другом. Как жить думаешь "Монгол"? Хотя по тебе сразу видать, что