кровью.
Когда же некоторые заклинания были освоены, а книга с ними до дыр зачитана, Елизавета почувствовала тоску. Как там её родители? А сестрёнка? Живы ли они? Целы ли? Очень давно она наблюдала за ними издалека. Тогда у Люциуса ещё не было такого строгого надзора. Удавалось уходить только вечером, да и то не всегда.
Встав с насиженного места, коим были кем-то оставленные лохмотья, Елизавета решилась. Аккуратно отодвинув одну доску, она вышла наружу через небольшую дыру в стене и тут же поняла: Люциус её обманывал даже тогда, когда говорил, что свет дня опасен для них, что он способен испепелить любого вампира. Каково же было её удивление, когда графиня узнала, что ей можно не бояться показывать себя под лучами света!
«Значит, соврал. – думала она, ещё раз убеждаясь в отсутствии ожогов на руках. – А я ведь ему слепо верила! Маменька и папенька правы были, пытаясь донести до меня такую истину. Теперь я больше не куплюсь на его сладкие речи!»
Первое время Елизавета была уверена в том, что её мучителя нет в живых. Сама же его замок подпалила, пусть и не совсем специально. Впервые он напомнил о себе, когда Елизавета после исчезновения родителей, полного тайн и странностей, взяла на себя роль главы семьи. В тот день она ходила в город за тканями, которые хотела передать портнихе, чтобы та сшила платье к дню рождения Софьи. Планировался грандиозный бал в честь близившегося восемнадцатилетия младшей графини. В те времена совершеннолетие наступало на несколько лет позже, но семейству Хериэн это не сильно мешало. Тем более, балы они устраивали не всегда в честь каких-либо праздников. Ещё и особо значимое событие поводом служило. В этом случае тем самым событием стало воссоединение двух сестёр.
– И чего это наша графиня бал пышный устроить решила? – говорила селянка, торговавшая яйцами. – Младшей же всего восемнадцать исполняется, а не двадцать один год, чтоб совершеннолетие справить!
– А тебе лишь бы посудачить о господах наших! – шикнула на неё женщина за соседним прилавком. – Обе графини наконец воссоеденились, и поэтому Её Светлость и даёт большой бал. Она даже кого-то из сельских пригласила.
Первая торговка хмыкнула. Великая честь – побывать в доме у благородных людей! Но в воровстве обвинить вполне могут. Вот у Воронцовых, примеру, брошь дорогая пропала. По мнению торговки, граф с женой сами забыли про неё, а свою новую служанку сами во всём обвинили и казнили.
– Тише ты! – снова шикнула на неё соседка. – Графиня сюда идёт. Лучше стой молча. Если услышит, что ты о ней говоришь, сразу же головы лишишься!
– И пусть! Народ правду знать должен!
Елизавета, конечно же, слышала каждое слово, сказанное крестьянкой, но сделала вид, что ничего не было. Нужно быть выше всяких склоков и сплетен. Подойдя к той, что торговала тканями, Елизавета спросила:
– Сколько за метр берёшь?
Услышав озвученную цену, Елизавета передала женщине целый мешочек монет, сказав при этом:
–