с момента
нашего
расставания.
Потом через полгода я получила от тебя
электронное письмо, в котором ты спрашивал,
как мне дышится на этом свете.
Кажется, я ответила, что – лучше, чем на том.
Годовщину ты весело отметил с друзьями —
и об этом знал весь город:
на главной площади, сырой от слёз
только что расставшихся любовников,
вы поставили памятник из розового мрамора
с жалкими датами жизни нашего романа
и даже установили чугунную ограду.
А сегодня я обнаружила в своём почтовом ящике
твоё фото:
симпатичный призрак с выразительным лицом.
Теперь скажи мне вот что:
как тебе живётся в сердце с мертвецом?
«вышивать слова…»
вышивать слова
зашивать рот
связывать руки
смотри не отрежь ему яйца, Марья Искусница!
«Середина нулевых…»
Середина нулевых
жидкая похлёбка
на своих кривых двоих
ты шагаешь робко
и шатаешься едва
под удары бонга
только важные слова
как всегда у Бога
История на улице Чистóва
Пока меня здесь не было —
дом снесли, дом снесли,
землю выровняли белорусским бульдозером,
турецких строителей за шиворот приволокли…
Мне-то, казалось бы, что —
до этого странного дома?
У меня есть пальто,
бутылка кубинского рома.
К тому же дом был заброшен и проклят навечно —
двухэтажка,
построенная военнопленными немцами,
обычный сырой скворечник.
Но время от времени здесь, словно из-под земли,
возникал старый вонючий бомж,
ни на кого не похож,
ничем человечеству не пригож,
жёг костры на земляном полу,
стрелял у меня сигареты,
пережидал здесь московскую зиму,
переживал столичное лето…
А когда напивался, ловил прохожих
и кричал о мире,
который погряз в грехах,
о людях, в погоне за внешностью
растерявших внутренности – впопыхах.
Говорят, он успел превратиться в золу,
когда приехали пожарные
и увидели огненный столб,
уходящий в небо.
…Пока меня не было, пока меня не было
здесь, видимо, случилось чудо,
но люди так испугались, что —
этот дворец снесли,
турецких правителей приволокли,
и, кажется, всё забудут.
«Манежка» в пересказах
– Я загадал, что будет кто-нибудь из наших —
на баррикады лучше всем колхозом.
Когда мы с Серым заварили эту кашу,
наш друг как раз погиб от передоза.
– И,