был гораздо вкуснее, чем выпекают сегодня в стране в двадцать первом веке. Идя домой и держа в руках буханку свежего хлеба, невозможно было не обгрызть замечательную хрустящую корочку, за что мама меня всегда ругала, но в следующий раз я все равно поступал также – ведь корочка была неизменно такой вкусной.
Руднегорск располагался в пограничной зоне, поэтому когда ехали домой поездом, обязательно проходили строгий пограничный контроль. На конкретной станции поезд останавливался, где-то на полчаса, и пограничники осуществляли паспортный контроль. Человек, едущий в Руднегорск и не являвшимся его жителем, должен был предъявлять какое-то разрешение или приглашение, или и то и другое.
По причине запретной зоны, в нашем городе не было рынка, и доступ жителей к свежим овощам и фруктам был ограничен местными, очень немногочисленными овощными магазинами со скудным выбором.
Забегая вперед скажу, что уже с первого класса нас, детей, родители посылали в овощной за картошкой. Дело это было муторное и тяжелое, так как нужно было в очереди постоять минут тридцать, а потом тащить килограммов пять картошки в авоське, которая нещадно резала наши детские пальцы.
В народе она называлась просто сеткой.
Помнится, мама всегда ворчала, когда чистила картошку:
– Вот опять наложили гнилья !
Да, овощи , особенно зимой, всегда были не ахти какие, но, тем не менее, с детства запомнился аромат и вкус вареной и жареной картошки. С высоты сегодняшнего дня кажется, что в те годы она была вкуснее.
Сорок восемь-половинку просим!
А еще у нас у детей в те времена была странная, и не объяснимая в современных реалиях, привычка – во время обеда схватить со стола кусок хлеба, сыра, колбасы или печенюшку, и выбежа во двор, съесть это на глазах у других. При этом важно было успеть сказать кодовую фразу:
– Сорок один – ем один!– в этом случае едой ни с кем можно было не делиться.
Если ты зазевался и кто-нибудь во дворе успел крикнуть:
– Сорок восемь – половинку просим, – то в этом случае свой кусок съестного приходилось делить на всех или дать откусить.
До сих пор ясно вижу картину, как один мальчик вышел гулять, держа в руке большую, красную редиску, успев сказать:
– Сорок один – ем один, – и с аппетитом вгрызался в сочную и, наверное, очень вкусную редиску, а я как завороженный стоял, глотал слюни и страшно ему завидовал. У нас дома её не было, а мне так тоже хотелось похрустеть…
Коля-Калина обожал выбегать во двор с какими-нибудь съестными припасами и, кстати, никогда не торопился заявить, что он будет есть один – Коля любил, чтобы у него попросил, а он великодушно поделился. Часто он выходил из дома с полными карманами сухофруктов, которые он называл " сукафрукты". Не смотря на то, что Калина щедро одаривал нас сушеными фруктами, мы тем не менее не могли отказать себе в удовольствие и спросить:
–Слушай, Коля, что-то я забыл как это называется,– лукаво задавали мы