я тут оргии устраиваю.
– Завтракать будешь? Может кофе? – спокойно спрашиваю, решаю не подливать масла в огонь.
– Нет, – отвечает напряженно, – где Даня?
– В манеже играет, – показываю рукой в ту сторону, где мой сын увлечен новым паровозиком.
– Собирайся, поехали домой, – твердо заявляет.
– Я еще не докормила завтраком Даню, – пытаюсь переубедить его.
– Ничего, у нас дома поест, – пожимает плечами и упрямо поджимает губы.
– Егор, еще все спят, я не могу так уехать, надо хотя бы попрощаться с мамой, – уговариваю его, но он уже никакого внимания на меня не обращает, потому что заметил на полке большой конверт с фотографиями, которые мы вчера привезли из аквапарка.
Он берет его, вертит несколько раз в руке, словно решая, смотреть или нет, а потом открывает и вытаскивает всю стопку фотографий. Я почему-то сразу вся подбираюсь и сжимаюсь. Хотя чего мне бояться, сама не понимаю, там же только дети. Я в купальнике нигде не отсвечивала, из кадра все время уходила, потому что, сейчас, когда моя грудь увеличилась и заметно выпирает из всей моей одежды, стараюсь не фотографироваться.
Вижу, что Егор замирает на месте и его спина резко напрягается. Подхожу ближе и заглядываю через плечо, чтобы понять, что же его так озадачило.
Он держит в руках фотографию, где я стою рядом с Пашей. Я не видела, что нас в этот момент фотографировали. У меня на руках Алиса, у Паши Андрей. Мы стоим совсем близко и смеемся, глядя в глаза друг другу, потому что Алиса в этот момент тянет ручки к Андрею и пытается его посильнее обнять. Алена в это время ходила в туалет, а с Даней играла моя мама, потому что она редко его видит и очень по нему скучает. Поэтому за Алисой осталась присматривать я.
Клянусь, вчера мне казалось, что все это было достаточно невинно и даже мило, но сегодня на фотографии это выглядит очень двусмысленно. Уже знаю, что сейчас последует взрыв, поэтому крепко зажмуриваю глаза и отхожу в сторону, подальше от Егора.
Он резко разворачивается и буквально придавливает меня своим злым взглядом. Подходит ко мне вплотную и сжимает талию руками.
– Ну, ты и дрянь, – летит в мой адрес, – видимо, жизнь тебя ничему не учит.
Не вижу смысла оправдываться и что-то ему объяснять, он мне не поверит никогда в жизни.
В этот момент от скандала меня спасает то, что Даня начинает плакать. В последнее время он всегда так реагирует, когда ко мне кто-то подходит и особенно остро, когда на меня повышают голос, даже чуть-чуть. Я срываюсь с места и беру сына на руки. Глажу его и шепчу успокаивающие слова.
– Жду в машине, – твердо заявляет Егор и движется к выходу.
Потом вдруг останавливается и снова поворачивается ко мне.
– Попрощайся с матерью, – добавляет стальным голосом, – мы сегодня же вылетаем домой. И поторапливайся, у тебя не больше двадцати минут.
Он наконец-то уходит, а я обессиленно опускаюсь на стул вместе с Даней. Каждая встреча с ним, как соль на раны, каждый разговор, как плевок