в человеческие дела. Ну и пусть. Не могла я в стороне стоять».
– Стоило это того? – словно подслушав мысли, медленно произнёс Эдгар и склонил голову. – Как считаете?
– Стоило, – решительно кивнула Варвара Николаевна. – Чего бы мне это… не стоило. Уж простите…
– Знаете, что я вижу? – мягко перебил её портной и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Между нами говоря, вам действительно мал костюм. Я подправил и тут, и там, но делу это сильно не поможет – ещё день-другой, и рассыплется на кусочки. А догадываетесь ли, почему он стал мал?
– Почему? – эхом отозвалась Варвара.
– Потому что вы выросли из него. И здесь есть одно только решение, если хотите прежнюю внешность оставить.
– Какое?
– Сшить вас воедино, – спокойно ответил Эдгар, не замечая, как затряслись руки Варвары Николаевны, – до конца жизни. Вашей, разумеется. Но, боюсь, с такой личиной долго и не прожить – возраст возьмёт своё.
– Сколько? – тихо спросила Варвара, не веря в происходящее.
– Не могу сказать. Заменю, конечно, ноги – с вашей отвагой им следует быть покрепче. Думаю, где-то…
– Три?
Эдгар удивился:
– Отчего же. Десять точно, а там как ухаживать будете.
Они снова замолчали. Варвара, если б могла, заплакала бы. Но у скелетов нет слёзных желёз, и она твёрдо решила, что поплачет потом, когда обнимет Катю. Когда начнёт жить.
Эдгар же, разгладив костюм, опрыскал его ароматной жидкостью из большой стеклянной бутылки, и протянул Варваре Николаевне:
– Примерьте. И если всё устраивает – я срежу все пуговицы. Больше они вам не понадобятся. Нет, пожалуйста, за ширму.
Выходя из квартиры, женщина чуть задержалась на пороге. Рассердить портного было страшно, но любопытство взяло верх. Варвара посмотрела на Эдгара и робко спросила:
– Эдушка, но почему? Чем я заслужила твоё благословение?
Скелет, убирая со стола осколки чашки, ответил не сразу. Пожав плечами, он хмыкнул:
– Я помню всех своих клиентов до последнего. Все их истории. Моя работа – не шить, как кажется на первый взгляд, а слушать. А помните ли вы хотя бы себя? За что вас наказали?
– Не помню, – виновато покачала головой пожилая женщина и нервно сцепила руки в замок. – За что?
– За равнодушие. Но сегодня вы доказали, что больше не подвластны ему. Вы пожертвовали собой ради другого – это ли не показатель настоящего искупления? – Эдгар выбросил осколки в мусорное ведро и, потуже затянув пояс махрового халата, зябко поёжился. – Совсем кости не греются. Хорошего дня вам, Варвара Николаевна. И хорошей жизни.
Этим же вечером Эдгар, ворча на собственную оплошность, надел костюм мужчины. Эта личина являлась одной из первых, потому и оказалась не совсем аккуратной. Ноги перешить уже не получалось, и одна, более короткая, мешала при ходьбе. Приходилось использовать трость.
Выйдя из дома,