и матчем за третье место он работал. Выполнил задание. Доложил. Но не улетел, как был должен. Начальство не может не понять – из-за такого футбола!
Но кроме футбола оставалось еще одно дело.
От Уэмбли он снова шел часа полтора. Не хотел брать кэб. Не хотел спускаться в метро.
Лавка закрыта. В окнах темно. Почмаки явно спят. В этом доме всегда ложатся рано, чтобы с пяти утра разделывать мясо. Только Лора с друзьями еще в соседнем пабе. Проходя сейчас мимо, видел ее силуэт в окне – выпила ли она сегодня «за наших»?!
Обошел со стороны сада, пальцем нащупал крючок калитки – все тихо, собак в доме мясника никогда не водилось. Подошел к заднему крыльцу, протянул руку к горшку с гортензией у порога – запасной ключ и через двадцать лет на своем месте. Тихо открыл дверь, спустился в подвал для рубки туш. Посветил зажигалкой. Все на своих местах. Топор, которым он отсек себе фалангу пальца. Еще топор. Большой нож. Веревки, на которых подвешивают туши. Взял одну из веревок. Поднялся наверх. Вышел в сад. Тишина. Как в сельской глуши. И темнота – ничего вокруг не видно.
Для страховки подождал еще какое-то время, принюхиваясь к тонкому аромату цветов, которых в его пору на заднем дворе еще не разводили.
Уронил таз, в котором в хозяйственной части двора промывали разделанные части туш. Следом швырнул в железный короб еще пару камней. Грохот сработал – в спальне зажегся свет, открылось окно. Почмак в полосатой пижаме выглянул – что случилось? Но на заднем дворе света никогда не было и теперь нет, ничего не увидишь.
Прижался к стене, неслышными шагами вернулся через приоткрытую заднюю дверь в дом. Уронил тумбу для инструментов. Зашел за лестницу, по которой уже спускался его рыжий сменщик и… приказал сердцу не биться. Он это умел. Сердце, громыхнув в груди в полной тишине, сделало еще пару ударов все тише и тише и замерло.
Почмак только поставил ногу на нижнюю ступеньку и потянулся рукой к выключателю, как накинутая сзади веревка уже затянулась на его шее. Даже не успел закричать, только сдавленный хрип повис в воздухе и звук падающих вешалок и тумбы. Сердцу можно разрешать биться вновь.
– Что там?!
Сбегающая по лестнице бывшая жена в темноте еще не успела понять, что того, на кого она его променяла, больше нет. Но уже чувствовала, что-то не так. И, не включив свет, стала склоняться над телом, когда он сзади быстро накинул на шею веревку, затянул ее и стал душить, не давая схватить себя руками и не ослабляя хватку, пока тело не обмякло.
Удивительно легко. Со вчерашним заданием пришлось куда дольше возиться. Объект никак не хотел умирать. Даже щеку успел ему расцарапать. А здесь все так тихо и быстро.
Бросил веревку. Осторожно перенес через труп жены одну ногу, развернулся, чтобы перенести другую и уйти, и…
…во вспыхнувшем свете выглянувшей из-за туч луны в окошке увидел, что переступил через Лору, которая успела вернуться, пока он был в подвале.
Женщина, которая сломала мне жизнь
– Ну,