В то время у понтифика были все основания для скептицизма по отношению к новому наглому 39-летнему главе правительства. Прежде Муссолини принадлежал к числу видных радикальных социалистов и антиклерикалов. Лишь незадолго до того, как стать премьером, он заявил о своей поддержке церкви. В последующие несколько лет его отношения с церковью значительно улучшились, и в 1929 г. Пий XI подписал роковой договор с диктатором – Латеранские соглашения. В обмен на поддержку католичеством его режима Муссолини соглашался положить конец отделению церкви от государства в Италии, придать Ватикану статус суверенного государства, управляемого папой, и даровать церкви политические полномочия, которых у нее не было уже много десятилетий[25].
Но папа не питал иллюзий в отношении религиозных воззрений самого Муссолини. Отца итальянского фашизма ни разу не видели на воскресной службе, не говоря уже о причастии или соблюдении других церковных обрядов. И хотя это, судя по всему, не вызывало у папы особого беспокойства, в последние годы его тревожило растущее высокомерие Муссолини. Казалось, дуче все больше считает себя своего рода божеством, полагая, что роль церкви – служить его интересам. Больше всего папу настораживал тот энтузиазм, с которым Муссолини отнесся к Гитлеру – человеку, которого Пий XI считал пророком языческой религии крови и земли.
Таким образом, между папой и дуче неминуемо должны были возникнуть разногласия. И хотя, как сообщал в Берлин немецкий посол в июле 1937 г., кардинал Пачелли делал все возможное, чтобы обуздать порывы Пия XI, он «не сумел убедить стареющего, упрямого и вспыльчивого папу проявлять больше осторожности и сдержанности в своих речах». Год спустя, когда Муссолини обнародовал свою новую «расовую» политику, папа отступил от заготовленного текста на очередной аудиенции и спросил, почему Муссолини считает необходимым подражать нацистам. Это замечание привело в ярость ранимого итальянского диктатора[26].
В декабре 1938 г. посол дуче в Ватикане сообщал, что недавно возникшие разногласия с фашистским режимом вызывают у папы депрессию и гнев. Говоря о Муссолини с ближайшими прелатами, понтифик часто давал волю гневу. Посол вспоминал: «Папа грозился, что перед смертью сделает что-то такое, что Италия запомнит надолго». Возможно, предполагал он, папа выпустит «энциклику против фашизма – может быть, даже официальное осуждение фашизма»[27].
В начале января 1939 г. посол получил подтверждение, что папа вот-вот выпустит энциклику, осуждающую расизм. Он обратился к кардиналу Пачелли и его заместителю, чтобы выяснить, правдивы ли подобные предположения. Они отрицали это, но дипломата не убедили их слова. «Пока ситуация не прояснилась, я не исключаю, что документ, осуждающий тоталитарные государства, действительно готовится», – писал он[28].
Папа был болен и страдал от депрессии, а вот Муссолини в это время