евреев, вступивших в брак с католиками. Пример – Эмилио Фоа, занимавший высокую должность в одной из туринских фирм. Летом 1938 г., после того как режим объявил о своей новой национальной политике, Фоа стал опасаться по вполне веским причинам, что в Италии вот-вот введут драконовские законы против евреев, и решил креститься. «Моя дорогая, – писал он своей жене-католичке по имени Лина, – в газетах ты прочтешь о том, что происходит. Никто не может сказать наверняка, что случится завтра с точки зрения религии. Поэтому я решил пройти обращение. Мой долг – защищать твое будущее и будущее наших детей». Однако, как и во многих подобных случаях, религиозное обращение Фоа, произошедшее в последнюю минуту, не спасло его от увольнения, и в конце концов он остался без единого гроша. В мае 1939 г., меньше чем через год после крещения Эмилио, его 18-летний сын Джорджо обнаружил отца лежащим в луже крови в кабинете, с пистолетом в руке и пулей в голове. Эмилио оставил Лине записку: «Моя дорогая жена, я покидаю тебя. Тем самым я спасаю свою семью. Иначе вам пришлось бы жить в бедности. А благодаря страховым выплатам… у вас будет значительный доход… Не осуждай меня. Любите друг друга и вспоминайте обо мне»[94].
Глава 4
Миротворец
«Итальянский народ готов встать под ружье, – провозгласил дуче в своей речи в конце марта 1939 г., – ибо, подобно всем молодым народам, он не страшится битв и уверен в победе». Несмотря на то что над Европой сгущались тучи войны, мало кто принял всерьез его заявление. Так, американский посол счел, что это лишь пустое сотрясение воздуха. «Никто здесь не верит, что для достижения своей цели он готов нанести удар именно в военном смысле, – сообщал дипломат Рузвельту, – поскольку хорошо известно, что Италия не готова к войне». Более того, добавлял он, «итальянский народ резко против того, чтобы его втягивали в войну»[95].
Но иллюзии посла вскоре развеялись. Муссолини стремился продемонстрировать, что его фашистский режим принадлежит к той же «лиге», что и режим его нацистского партнера, и спешил предъявить собственные притязания на Балканы, прежде чем Гитлер успеет водрузить там свой флаг. Поэтому диктатор распорядился, чтобы итальянские части пересекли Адриатику и захватили обнищавшую Албанию. В Страстную пятницу, 7 апреля, 387 итальянских боевых самолетов и 170 кораблей атаковали беззащитную страну. В ее четырех портах высадились 22 000 итальянских солдат.
Уже через несколько дней в Албании создали марионеточное правительство, покорное воле Италии. На трагикомической церемонии в римском королевском дворце 16 апреля Виктор Эммануил III добавил к своим многочисленным официальным титулам еще один – «король Албании». Монарх всегда стеснялся своего роста (едва превышавшего 150 см), теперь же он оказался лицом к лицу с группой рослых албанцев, вызванных для того, чтобы придать этому фарсу видимость легитимности. Чиано описывает, как Виктор Эммануил поднялся, чтобы принять