и вообще где он.
Плевать.
Просто на все. Заматываюсь в полотенце и меня начинает отпускать. Голова светлеет. И я нахожу телефон. Набираю номер.
– Алло.
– Люся… – выдыхаю с рыданием.
Ближайшая подруга понимает меня с полуслова и пусть мы не общаемся сейчас слишком плотно, но все же я сразу слышу в голосе напряженные нотки:
– Яна?! Боже… что с тобой?!
Вопрос, заставляющий меня рассмеяться.
– Мне плохо, Люська… Мне так плохо… – голос срывается, и я начинаю рыдать.
– Ты из-за чего так убиваешься?! Из-за диагноза опять! Прекрати хоронить себя! Я тебе говорю. Молодая девка! Родишь ты! Родишь! Здорового карапуза, а может, и двух…
– Миша мне изменил.
– Что?! Ты шутишь?! Он же с ума по тебе сходит! Этого быть не может!
Подруга выдает слова, а я понимаю, что еще вчера в них слепо верила, но все не так.
– Я утром пошла к нему в офис, а там…
Голос дрожит, я даже говорить не могу.
– Яна… – пытается что-то ответить Людка, но я пресекаю.
– Он с Тиной своей был. На столе. Больше ничего не спрашивай, Люсь. Я не могу. Говорить не могу… я ведь… я шла… я хотела…
Рыдания затапливают.
– Постой, подруга, не руби с плеча…
– Он Тину выбрал. Мы разводимся. И я больше не хочу о нем ничего слышать, Люд. Ничего… Иначе… я… я не выживу…
Говорю проклятые слова, а у самой такая боль в груди начинает пульсировать. Анестезия первых мгновений прошла и меня накрывает вязкой тягучей болью… она топит меня, тянет на дно и я не понимаю, что происходит со мной, как собрать себя по кускам, как жить дальше…
– Где ты сейчас? – спрашивает Люся, уже собранная, голос даже какой-то холодный стал.
– Я дома, но я не могу тут быть, стены давят, все боль вызывает. Уехать хочу.
Пауза и я слышу шуршание, словно Людмила начинает одеваться, также слух улавливает металлический щелчок.
– За руль не садись. Оставайся дома. Я еду.
– Я…
– Не шучу я, Янка, не вздумай садиться за руль в этом состоянии. Я уже еду.
Подруга отключается, а я безвольно сажусь на кровать, а потом подпрыгиваю как ошпаренная, на спальню смотреть не могу. Не хочу. Особенно на постель. Наше супружеское ложе, где мы с Мишей столько часов провели…
Еще вчера мне казалось, что он любит меня так искренне, так нежно, а сегодня… сегодня мой мир рухнул…
Быстро накидываю на себя белье, не глядя, джинсы и кофту, беру жакет. Мне холодно. Мне чертовски холодно. Кажется, что зубы стучать начнут.
Вылетаю за дверь и спускаюсь в кухню. Удивляюсь тому, что свекровь в кои-то веки за нами убрала и даже посуду помыла. Неужели даже у гарпий просыпается сочувствие?
Не знаю. Наливаю себе воды и пью жадно. В горле сухо, а в голове шум. Мысли путаются. Кажется, что я в чистейшем аффекте нахожусь.
Сильно меня Михаил ударил. Нож в сердце с поворотом. Когда душа в клочья и сердца, кажется, что больше нет…
Только на этой мысли я спотыкаюсь. Прикрываю глаза и прислушиваюсь к себе. Кажется,