погас.
Маттер встал, прошелся по тесному помещению, доставая из ниш и рассовывая по карманам личные вещи и безделушки, подаренные друзьями, сделал прощальный жест:
– Бай, Зигфрид.
– Прощайте, – вежливо ответил инк модуля.
Через несколько минут ксенопсихолог сел в четырехместный флайт с эмблемой УАСС на борту, и аппарат унес его в небо над Рязанью, пронизанное сверкающими «снежинками» транспортной метели.
Джума Хан слушал командора Погранслужбы с преувеличенным вниманием.
Аюба Джонсон, сменивший на этом посту Калину Лютого, был медлителен, философски обстоятелен, любил порассуждать на тему влияния вверенной ему структуры на безопасность цивилизации и не терпел возражений. В сущности, он был неплохим руководителем, в меру жестким и решительным, но доктрину властей по отношению к интрасенсам поддерживал неукоснительно и старался выживать их из рядов пограничников всеми доступными методами. Даже если интрасенсы приносили пользу большую, нежели рядовые сотрудники.
– Он прекрасный аналитик, – не выдержал Хан; речь шла о Винсенте де Гас-Артаньяне, молодом пограничнике, работающем в отделе эфанализа Погранслужбы; Винсент работал еще и на Сопротивление, но об этом командор не догадывался.
– Он слишком самолюбив, нетерпелив и самонадеян, – упрямо поджал губы Аюба Джонсон; широкий – на пол-лица – нос (Аюба был южноафриканским негром) придавал ему странное выражение: казалось, что командор всегда улыбается. – К тому же его способности не намного выше, чем у нормалов. А поскольку он раздражает людей, что не способствует поддержанию спокойной рабочей обстановки в коллективе, мы приняли решение уволить этого… мушкетера.
Хан усмехнулся.
Среди своих Винсента действительно называли мушкетером и д’Артаньяном, хотя никакого отношения к знаменитому французу, герою произведений Дюма, он не имел.
– Жаль. – Джума встал, мельком посмотрел на прозрачную стену-окно; беседа происходила в кабинете командора, венчающем одну из башен здания УАСС. – На мой взгляд, парень приносит нашей службе немалую пользу. Но дело ваше, вы отвечаете за структуру, вам и решать.
– Да, мне, – набычился Аюба Джонсон. – И мне не нравится, что вы продолжаете защищать ненормалов… я имею в виду этих людей, интрасенсов. Они всем только мешают.
Хан еще раз глянул на окно, где снова мелькнул корпус какого-то летательного аппарата. Случайно или нет, но пилот пинасса дважды заглянул в кабинет главы Погранслужбы, что едва ли можно было объяснить простым любопытством. И тотчас же в ухе Джумы заговорила скрытая от посторонних глаз рация:
– Джу, вокруг вас началась суета. Предлагаю тихо уползти по императиву «змея».
– Не вижу веских причин, – сказал Хан.
– Что? – не понял Аюба Джонсон.
Серебристый пинасс, отмеченный красным когтистым драконом – эмблемой пожарной службы, пролетел мимо окна в третий раз.
– Да, – вынужден был признать Хан. – Наверное, вы правы, Карл. Запускайте свою «змею».
–