верил,
Храня в себе живой Исток.
Не знали мы соблазнов жажды
И не топили грусть в вине;
Но странный случай нам однажды
Навеял мысли о войне…
В те времена жил Мифотворец, —
Могучий гений волшебства;
Он проникал в любые створки
Души, ума и естества.
Имел он брата – Ветролова,
Но врозь пути их разошлись;
Один был магом-светословом,
Другой обрать желал и высь.
Они лишь в детстве жили дружно,
Не обращая камни в пыль;
Но всё, что виделось наружным,
Вдруг стало тайным, вздыбив быль…
И Небогор (так звали брата)
Ушёл из сада в край холмов,
Где глушь безмолвием крылата
И негу льют не из цветов.
Когда же в мир он возвратился,
То Мифотворцем зваться стал;
И вот тогда, как ни ютился,
Народ впервые боль познал…
Была та боль не примитивной, —
Не плоть болела, а душа;
И плакал сад под грозным ливнем,
В сердца тревогою дыша…
Тогда ход мыслей был нарушен;
И Мифотворец понял суть:
Он тайно вхож в умы и души,
Чтоб поколений править путь.
Но Ветролов был круче силой,
Он время в духе удержал
И, вдохновляемый Сивиллой,
В сердцах свободой воссиял.
И Мифотворец это понял,
Он рать незримо взял в кулак;
Иметь всегда коней в погоне —
Его девиз светился так.
Он проникал в любую волю,
В приют ума и естества;
На то и был он Мифотворец —
Коварный гений волшебства.
Он отдавал приказы тайно
И не терпел преград страстям;
И становился ближним дальний,
Звеня тревогой по сердцам.
И опьянённый тайной властью,
Стал Мифотворец одержим
Идеей, рвущей ум на части:
Разъять времён глухой зажим…
То был рывок феноменальный…
Но ты сейчас увидишь сам
Всю эту явь судеб сакральных;
Итак, смотри, – всё это там…
(вспышка света, дымка)
Картина преображается, всё меняется…
Сад, озарённый лучами рассвета
В саду появляются двое: Ветролов и Сивилла, они – в светлых одеждах. Их взгляды сияют, – они вдыхают благолепие чистого мира, любуясь деревьями, травами и цветами.
СИВИЛЛА
О как свободно и светло
В стихии нашего пространства!
И отраженье постоянства
Сияет в нас, мой Ветролов…
ВЕТРОЛОВ
Моя любимая Сивилла,
Твоих очей прекрасней нет;
И затмевает все светила
Твоей души нетленный свет.
Готов парить я над землёю,
Поя дыханьем небеса,
И проливать себя росою
В твои горячие уста.
Но мир людей меня тревожит,
В нём