труда. Рим восстал, и Максенций провозгласил себя непобедимым правителем Центральной и Южной Италии, а также африканских провинций. Для закрепления власти он начал возводить на Римском форуме, на северной стороне Священной дороги, между храмом Священного города (templum sacrae urbis) и храмом Венеры и Рима, огромную базилику с толстыми стенами. В отличие от базилики Святого Петра, это было не культовое сооружение, а базилика в традиционном древнеримском понимании. Оттуда Максенций осуществлял свое правление: сидя под огромными арками, выкрикивал приказы. Как писали впоследствии, он потребовал низвергнуть все статуи Константина, над которым издевался как над сыном блудницы [11]. Императоры-тетрархи, старые и новые, стали торговаться с самопровозглашенным правителем. Они сговаривались и с Максенцием, и друг с другом против него, но их попытки сместить нового правителя Рима оставались безуспешными.
К 311 году власть в Римской империи лежала в руинах. Все столь желанные союзы отправились на свалку. Даже отец Максенция, бывший император Максимиан, восстал против непокорного сына и сговорился с Константином ради его свержения. Но ко второму десятилетию IV века даже Максимиан умер – ритуально повесился в знак стыда после того, как предал своего последнего союзника. Союзы заключались и распадались: Константин лишился поддержки своего коллеги на Востоке, цезаря Максимина Дазы, цезарь-август Востока Север тоже выступил против Константина, заключив союз с Максенцием.
Окидывая город суровым взглядом, Константин всюду видел измену, кровопролитие и паралич власти. Но появился и проблеск надежды – возможность низвергнуть всю систему управления. Константин предпринял до крайности смелый шаг: присвоил себе власть над империей не как один из тетрархов, а как единственный император, всемогущий и единовластный. Он дал этому крутому повороту дерзкое обоснование: не только объявил себя потомком императора Клавдия II, но и утверждал, что выбран правителем самими богами Аполлоном и Викторией [12]. То, что от них исходит свет, истина и триумф, хорошо воспринималось в большинстве кварталов. Однако, захватывая столицу, Константин действовал уже не как посланник языческих божеств. Одерживая победу над Максенцием у Мульвийского моста к северу от города и моля небеса об одобрении и успехе, он взывал к единому христианскому Богу.
In hoc signo vinces («Сим победиши»). Сам Иисус якобы сказал Константину эти слова во сне [13]. А еще Константин увидел в небе знак, изображение имени Христа в виде хризмы, монограммы из двух начальных греческих букв имени – X и Р, скрещенных между собой. По легенде, знак этот сиял в небе накануне его въезда в Рим. В октябре 312 года Константин медленно продвигался со своим 40-тысячным войском по Фламиниевой дороге на юг, к Мульвийскому мосту, что севернее Рима. Этому предшествовали недели тяжелого похода – войску преграждали путь, навязывали бои, но потом итальянские города, от Сузы до Милана,