Иван Мефодьевич был сильно пьян»…
Не успел он поставить в конце предложения многоточие, как художник таинственным образом исчез, так и не допив до конца столь желанный Курочкиным и подобным ему слабохарактерным, легко ранимым существам, напиток. Впрочем, в бутылке оставалась лишь капля «Растяпинской».
Госпожа Янь принялась убирать со стола остатки угощения, а в это время к дому уже приближался третий герой – стройный, подтянутый, крепкий молодой человек с узкой талией и широкими плечами. Он был одет в щегольской белый костюм, от которого исходил аромат дорогого французского одеколона; глаза его были прикрыты темными очками; рельефные мускулы угадывались под тонкой материей модного пиджака. С первого взгляда на него было понятно, что мужчина этот весьма уверен в себе, в своих физических и нравственных силах, и что за его плечами уже есть богатое событиями прошлое, которое людей слабодушных может и возвысить в своих глазах или раздавить.
Это был Олег Бойцов, в прошлом – известный растяпинский спортсмен, отсидевший пять лет за рэкет и хранение наркотиков, а ныне – не менее известный в Растяпине христианский миссионер и ведущий популярного среди молодежи ток – шоу о пагубном влиянии алкоголя и наркотиков.
5
Сочинитель не мог не улыбнуться, увидев, как вошедший в комнату Олег снял очки и галантно раскланялся с китаянкой, а затем в приветственном жесте протянул свою крепкую сухую ладонь сказочнику.
– Рад, рад приветствовать тебя, Олег, – ответил автор, вспоминая, в каком отчаянном положении он оставил своего героя несколько лет назад, бросив его магией слова в самую сердцевину постперестроечного ада – в сложное переплетение обстоятельств: в грех, болезнь, преступления, в тюрьму, – дав ему только надежду на исцеление животворящим словом христианского благовестия. И, как теперь видел сочинитель, Бойцов воспользовался спасительной нитью и выкарабкался из той зловонной ямы, которая погребла под собою миллионы юных человеческих душ. Имя той ямы была «наркомания».
– Взаимно, – ответил Бойцов, присаживаясь на стул и поглядывая на пустые упаковки из-под лекарств, лежавшие в бронзовой пепельнице. – До меня дошли нелепые слухи о вашей смерти, – сказал Олег. – Но я не поверил им, зная ваш волевой характер. Вы будете биться за жизнь до последнего, не так ли? Тело победить можно, дух – никогда. На улыбающееся лицо никогда не опустится кулак. Так говорили шаолиньские монахи, а они не были глупцами. На вашем лице я вижу улыбку. Не истерический смех и не слезы, а улыбку спокойной радости. На такую улыбку не посмеет опуститься кулак смерти. Поверьте.
Сочинитель улыбнулся шире, отметив про себя миссионерский дар бывшего наркомана Бойцова и не упустив из виду также и то, что Олег немного рисовался этим даром, словно подчеркивая устойчивое положение своей победы над прошлым, которое, как известно, умеет ждать своего