и ясно: родители творят в их семейной пекарне самое настоящее волшебство.
А началось все с того, что младший из детей Калхоунов, шестилетний Кенни, забрел в незапертую релейную на железнодорожной станции, дернул какую-то рукоятку и чуть не погиб от удара электрическим током. Мальчика не убило, но изрядно тряхнуло – так, что волосы встали дыбом и он оказался в больнице.
Узнав, что Кенни впал в кому, Парди, мама Роз, закрыла пекарню со словами: «Сейчас не время для выпечки», ушла на кухню и принялась за дело. Она трудилась без сна и отдыха, дни и ночи напролет. Отец семейства, Альберт, присматривал за братьями и сестренкой Роз, она же упрашивала маму позволить ей помогать на кухне. Мама, однако, лишь посылала ее в город за покупками: то за мукой, то за горьким шоколадом, то за стручковой ванилью.
Наконец, поздно вечером в воскресенье, когда над Горести-Фолз разразилась самая сильная за все лето гроза с громом, молниями и ливнем, молотившим по крыше крупной дробью, Парди объявила:
– Пора.
– Мы не можем оставить детей одних в такую непогоду, – сказал Альберт.
Парди сухо кивнула:
– Что ж, тогда придется взять их с собой. – Она повернулась к лестнице и, задрав голову, крикнула: – Дети, едем на экскурсию!
Роз даже заикала от волнения, когда отец усаживал ее вместе с двумя братьями и маленькой сестричкой в семейный минивэн. Туда же глава семейства положил большую банку с завинчивающейся крышкой. Банка была из мутного от старости синего стекла.
Ветер и дождь раскачивали минивэн, едва не сталкивая его с дороги, но Альберт, стиснув зубы, упрямо вел автомобиль на голую вершину Лысой горы.
– Уверена, что это необходимо? – спросил он жену, когда они оказались на месте.
– Кенни еще совсем ребенок. Я обязана хотя бы попытаться, – ответила Парди и, прихватив банку из синего стекла, выскочила из машины под дождь.
Роз глядела, как мама, шатаясь под порывами ветра, добралась до макушки горы и встала в самом центре. Сняв с банки крышку, Парди подняла сосуд высоко над головой. Тогда-то и сверкнула молния.
С леденящим душу треском первая стрела расколола небо надвое и ударила прямо в банку. Вся вершина горы озарилась сиянием, и мама Роз тоже вдруг вспыхнула, точно была сделана из света.
– Мама! – крикнула Роз и рванулась к двери минивэна, но Альберт удержал дочь.
– Пока рано, – объяснил он.
Последовала новая вспышка молнии, затем еще и еще… Роз уже не разбирала, от чего ослепла – от яркого света или собственных слез.
– Мамочка… – всхлипывала она.
А потом дверца автомобиля снова распахнулась, и Парди скользнула обратно в салон. Воняло от нее, как от сгоревшего тостера, она до нитки промокла, но в остальном выглядела целой и невредимой. Роз посмотрела на банку и увидела внутри сотни потрескивающих и подрагивающих прожилок голубого света.
– Давай-ка поскорее вези нас домой, – обратилась к мужу Парди. – Это был последний ингредиент.
Дома детей сразу отправили спать, однако Роз не легла в постель, а принялась тайком наблюдать за матерью. Парди подошла к стальному чану, наполненному пышным белым тестом. Аккуратно разместив банку из синего стекла над чаном, она открутила крышку. Голубые огоньки змейками заструились в тесто, отчего смесь приобрела мерцающий зеленоватый оттенок. Парди размешала все ложкой и шепотом произнесла: «Электро корректо», затем выложила смесь в прямоугольную форму и поставила в духовку.
– Розмарин Чудс, тебе давно пора быть в кровати! – не оборачиваясь, сказала она и затворила дверь на кухню.
Ночью Роз спалось плохо. Ей снились молнии и раскалившаяся докрасна мама, которая строго указывала дочери на постель.
Утром Парди переложила испеченный кекс на блюдо, при помощи кондитерского мешка покрыла его сверху тонким слоем глазури и крикнула мужу:
– Едем! Ты тоже, – прибавила она, указав пальцем на Роз.
В больнице Роз, Парди и Альберт вошли в палату, где лежал Кенни. На первый взгляд с мальчиком было все в порядке. Казалось, он просто спит. Вот только иссиня-бледная кожа и зловещие провода, тянущиеся к его телу, говорили об обратном. Единственным подтверждением того, что сердце Кенни все еще бьется, служило слабое пиканье прибора в тесной комнатке.
Мать малыша подняла глаза и, увидев миссис Чудс, тут же ударилась в слезы.
– Ах, Парди, слишком поздно для кексов! – воскликнула она, но мама Роз молча вложила крохотный кусочек выпечки Кенни в рот.
Долго, очень долго ничего не происходило, но потом… раздалось едва слышное «глп». Парди просунула между зубами Кенни кусочек побольше. На этот раз он подвигал языком и звук глотания прозвучал отчетливее. Наконец Парди удалось всунуть ему в рот целую ложку, и челюсти мальчика заработали сами собой. Кенни жевал и глотал, а перед тем, как открыть глаза, спросил:
– А молоко есть?
Глядя на это, Роз окончательно убедилась, что молва не лжет: выпечка из пекарни «Следуй