идеями, и вот в этот-то вакуум и устремился к чему-то другому.
– Мировой порядок должен меняться, так устроен мир. Ничто не вечно. Империям суждено умирать.
– Вновь с вами соглашусь. Но любые мировые изменения не обходятся без жертв. Любая Революция приносит стране только боль и страдания. Ведь не бывает, что всё хотят чего-то одного, все хотят разного. Одни поддерживают одно, другие другое. Всё это может привести к гражданской войне, влекущей за собой голод, болезни и прочие радости жизни.
– Война не бывает без жертв.
– Опять же, соглашусь. Только вот, давайте подумаем, не лучше если будет всё как есть? Да, идеология плохая, всё ужасно, культура страдает духовной индифферентностью. Но всё же есть стабильность! У нас большая страна и каждый народ при начавшейся гражданской войне будет иметь своё виденье. Вернее, будет видеть интеллигенция, в круг которой вы Анна тоже входите, вы всё-таки журналист.
– Вы правильно сказали, интеллигенция будет видеть. Мы должны вести за собой народ. Рейх будет уничтожен.
– Меньше суток назад, вы спокойно говорили: «Хайль Рейх», а теперь собираетесь его уничтожить… – Мюллер засмеялся и, когда успокоился, вздыхая отметил. – Вы уничтожите не Рейх, вы уничтожите себя. Может не вы лично, но те люди, которые вас скоро будут окружать. – Он вжался в кресло и посмотрел в открытое окно. Была бы моя воля, то я бы загнал всю интеллигенцию в рудники и взорвал их к чертовой матери. – перевёл взгляд на Анну. – Это касается всех. Случись раздор и в Берлине начнут делить власть, наплевав на простых немцев.
– Громкие слова для человека, который служа национал-социалистской Германии, систематически и самым безжалостным образом боролся с коммунизмом во всех его проявлениях.
– Что мне будет!? Я давно умер. И речь сейчас совершенно не о коммунизме или советском строе, – Мюллер широко улыбнулся. – Не против сыграть со мной в шахматы? Вы за белых, ходите первой.
Анна посмотрела на доску. В шахматах нужно за ранее продумывать каждый ход, иначе всё рухнет, как карточный домик. Девушка решила сыграть, и пешка вышла из рядов и ступила на поле битвы. Игра началась. Была напряжённой, никто не хотел проигрывать. Мюллер в один момент посыпался, стал терять фигуры одну за другой, Анна стала ощущать себя победительницей, начала играть не осмотрительно. Два неверных хода и на одну пешку и слона у неё стало меньше. Теперь Мюллер всё ближе и ближе продвигался к вражескому королю. Он почувствовал приближение победы, как неожиданно, казалось бы, не осмотрительно забрал ферзём белого коня, на что Анны ударила ладьёй.
– Ферзя на коня? – удивилась Анна, – глупое решение…
Мюллер продолжил молча играть, он только и ждал такой реакции от девушки. Всё было так, как и хотел начальник Гестапо, он с самого начала придерживался определённой тактики и в конце концов выиграл:
– Шах и мат! – воскликнул Мюллер, который ходом ранее потерял ферзя, а теперь поставил «мат» слоном. Анна была в шоке, она не понимала, как проиграла. –