могли. Но обошлось. Вот такая абсолютно правдивая история.
21. Мысли старого дивана
Надо понимать, любить, уважать человеческий зад,
чтобы сделать хорошее кресло.
Алексей Николаевич Толстой,
«Похождения Невзорова, или Ибикус»
Кхе-кхе-кхе…
Вот сладили меня хоть давно, а хорошо: крепок, и память не подводит. Как начну перебирать, что было – столько посыплется!
Сотворён я фабричными умельцами при прежней власти, про которую всем говорили, что она народная и зажигает солнце социализма. Совсем юным привезли меня в казённое учреждение, которое чем-то заведовало. И со всем уважением определили в кабинет к начальнику, вроде как в помощники вопросы решать. Дел у нас было немеряно, работников много – кого послушать, кому подписать, кому указание дать. А тут ещё просителей сторонних тьма-тьмущая, то жить тесно, то с дитём помочь, то зачем-то ветеран с медалями. Ну, одних секретарша начальника сразу разворачивала – мол, не туда пришли. Других мой начальствующий напарник за стол к себе располагал, объяснял, почему помогать не станет или не может. А иных, особых, на меня сажал, сам подсаживался, секретарша им чай-кофе приносила. Бывало даже, что начальник из шкафа пузатую бутылку доставал, они с гостем пили и ласковое говорили. А уж как доверял мне начальник, особенно когда после работы в кабинете они с секретаршей закрывались и на мне размещались. Ну, да это уже служебная тайна, я ведь по тому времени был государственным диваном. Хорошее было время.
А потом строить заново начали – видимо, не зажглось солнце социализма. Только не говорили, что строят новое, а назвали стройку перестройкой. Я тогда не понял, да и сейчас не понимаю, что можно перестраивать, если ещё и не построили. И что они опять строят, тоже не понял. Мой начальник себе кооператив сделал, а наше казённое здание и имущество этому кооперативу отдал, вроде как подарил. Меня, конечно, как особо ценный инвентарь, не забыл. Работники кто разбежался, кто остался, а разговоры пошли другие, всё больше о деньгах и о крышах. Ну это и понятно – если строить, то какое строительство без денег, какое здание без крыши?
Чем кооператив ведал или промышлял, не знаю, хотя народ по-прежнему заходил и на меня садился. Раньше были всё больше пожилые, а тут зачастили молодые парни, все в кожаных куртках, с виду крепкие, а на разговор вялые. Я и речь их не всегда понимал, вроде по-русски, да не по-русски. Были и другие, те продавали или покупали, но как-то необычно – валенки вагонами или повидло фурами, а то ещё страннее. Да повторяли, как заклинали: «Нал, Нал». Кто он такой, этот Нал?
Наверное, эта стройка удалась, потому что начальник мой, который теперь хозяином кооператива был, банк сделал и меня туда работать перевёл. Вначале у начальника сомнение было, не стар ли я для новой работы. Только разобрался, оценил, какой я хороший работник, возраст не помеха,