ты будешь жить с нами, – сухо сказал отец. – Собирай вещи и поехали.
– А где мама? – Анна часто оставляла Вику с Игорем на несколько дней, но всегда предупреждала, когда вернётся. Но не в этот раз. Она исчезла внезапно, ничего не сказав. – Когда она приедет?
– Викуля, кажется, не скоро… – отец старался подобрать нужные слова, но не находил их. – Я потом тебе всё расскажу. Когда ты подрастёшь.
И Вика поняла, что произошло что-то ужасное. Об этом шептались соседи, а родители Ирины, новой жены Игоря, так и вовсе не стеснялись в выражениях. Особенно, если Вика им огрызалась или не слушалась – так ведут себя подростки, даже если в их жизни ничего не меняется. По законам природы с детьми периодически происходят метаморфозы. Но если они отягощены чем-то ещё, можно кричать «караул»! Поэтому девочка стала для новой семьи отца настоящим бедствием.
С Ириной у Вики вообще никаких отношений не сложилось. Долгожданный новорождённый сын занимал всё время новоиспечённых родителей, требуя повышенного внимания, поэтому Вику никто не старался замечать. Она жила в своей комнате на втором этаже огромного коттеджа, как моллюск, высовывающий лишь одну только ногу, да и то только для того, чтобы ненадолго переместиться на другое место и поесть. В основном только по утрам или вечерам на кухне она пересекалась с остальными домочадцами (скорее, даже не пересекалась, а проскальзывала мимо, так как площади всех помещений были настолько велики, что пересечься в них было практически невозможно). В остальное же время она просто существовала в одиночестве. О чём думала, о чём переживала, чего хотела эта девочка, лишившаяся одновременно матери и брата (правда, всего лишь единокровного по матери, но зато старшего и заботливого), никто не знал и не удосуживался спросить. Она, конечно, имела всё, о чём только мог мечтать любой из её сверстников, но тем не менее была глубоко несчастной. Ничто в мире её не радовало. Многочисленные подарки отца и Ирины не могли осчастливить ребёнка. Купить любовь, как и продать или откупиться за любовь, невозможно.
Так прошло десять лет. За это время Вика усвоила простую истину – сидящая мать всё равно что мёртвая. А если матери сидеть четверть века, то лучшее средство не вспоминать о ней – похоронить. Так она и сделала – «похоронила» Анну в потайном отсеке своего шкафа и редко навещала «могилу». В шкатулке, которую она забрала с собой десять лет назад из родного дома, хранилась одна-единственная фотография и несколько шёлковых шарфиков, которые очень любила мать и которые у Вики с ней ассоциировались. Иногда она доставала один из них, прижимала к лицу, пытаясь насладиться неуловимым запахом, и засыпала, перебирая в руках.
Девочка выросла, по мнению Ирины и её родителей, дерзкой, холодной и бесчувственной, как мать. К тому же, неблагодарной.
После того, как Викторию Белякову одну из первых зачислили в МГИМО, она