Мне грустно отчего-то…
Грустны от этого стихи.
В словах нет радости полета,
А мысли – полные тоски.
А хочется забыться,
Взглянув в глаза,
В них раствориться.
И написать про то,
Что не каждому дано:
Про буйство красок океана,
Про жизнь простую, без изъяна.
Коснуться неба голубого,
Найти себе того, Родного!
Вот только…
Грустно! Мне грустно отчего-то…
Грустны от этого стихи.
Нет радости полета,
Лишь мысли, полные тоски…
Матери…
Я так люблю твое дыханье,
Весенней негой наполняя грудь.
Твоих ресниц очарованье,
Глаза – в них можно утонуть.
Твою задорную улыбку,
И нежность, прикосновенье рук,
Но не простить мне ту ошибку,
Что смогла нас оттолкнуть!
И стою, потупив взор я,
Не смея высказать тебе:
Как ранил лишь укор твой,
Случайно брошен он был мне!
Стою средь боли! На распутье!
Одного сейчас прошу:
Пусть та боль меня отпустит!
Даст свободно мне вздохнуть!
Только внутрь ко мне обида
Черной гостей забрела!
Грусть, печаль она таила
И пленить смогла меня!
О, теперь я просто «Узник»,
Те оковы тяжелы!
В тишине молюсь я,
Чтоб не чувствовать вины!
Вопросы
Ты слышал, как дышит земля?
Как плачет и радуется небо?
Как течет из-под камня вода?
И рождение жизни с рассветом?
Ты пробовал жить не спеша?
Не в долг пред Богом мы ходим!
И полной грудью дышать,
Даже когда нас изводят?
Поверить, что жизнь хороша?
Что нет печали и боли?
Услышать смех малыша?
Не тратить время на споры?
Ты слышал шепот ветров,
Играющих в кронах деревьев?
А может, простим всех врагов?
Не будем влачить это бремя?
Ева
В садах Эдема все прекрасно!
Ведь сад – создание Творца!
И только Ева безобразна,
С милым ликом подлеца!
Она с Аспидом тайно в сговор
Вступила, вскрыв свое нутро.
Покрыла сад она позором,
Срывая плод «Добро и зло!».
Им кормила она мужа,
Его вкушала и сама!
Ей запреты стали чужды,
Вожделев в себе Творца!
Разразилось небо громом!
Были изгнаны с позором,
Два юродивых юнца:
С меткой «Грешных» от Отца!
Где…
Где туман такой глубокий,
Где заманчива река,
Неба свод и воздух легкий,
Кучевые облака.
Там, среди тропин исхожих,
Странный путник проходил,
Ни на кого он не похожий,
Сам с собою говорил.
Говорил, что радость утра,
И прохлада,