концов, старушка сдалась. Она вынесла корзинку с яйцами во двор. Довольный Гарик поставил ее в густую траву и минут пять прыгал вокруг, непрерывно щелкая фотоаппаратом.
Лерочка вышла на крыльцо и тревогой спросила.
– Гарик, а у тебя пленки хватит?
Гарик посмотрел на актрису как на выходца с того света.
– Лерочка! – Ядовито-нравоучительным тоном сказал он. – В этой камере нет пленки. Здесь – он потыкал пальцем в то место, где находилось «нечто», достойное заменить все пленки в мире, – здесь плата памяти. А пленки – это прошлый век.
– Как ламповый приемник? – Лера попыталась найти сравнение.
– Как питекантропы, – с деланным возмущением ответил Гарик.
– А сколько у тебя кадров? – Наивно поинтересовалась Лерочка.
Гарик притворно вздохнул.
– Не знаю. Все зависит от разрешения… – он принялся очень долго и подробно объяснять актрисе, сколько фотографий, какого размера и с каким разрешением может сделать его камера только с одной платой памяти. – А у меня их в запасе еще две. Во! – Гарик для наглядности постучал пальцем по кофру.
Лерочка сложила в уме все имеющие в наличии «гиги» и решила, что этого достаточно. Она с пониманием кивнула фотографу и молчаливо позволила ему продолжить свое увлекательное занятие.
Вдоволь натешившись, Гарик, отдал корзинку Евгении Гавриловне и ровно через пять минут уже ел, прихваливая, горячие двухжелтковые яйца. Всмятку!
У Лерочки потекли слюнки. Она горько пожалела о том, что диета не позволяет ей насладиться вкусом невиданных в городе яиц. Чтобы не дразнить себя девушка вышла во двор. Она снова подошла к хлеву с несчастной Машкой, до полусмерти напуганной инопланетянами.
– Вот, Машенька, что делают с женщинами диеты, – пожаловалась она козе, – но, сама понимаешь, красота требует жертв.
Машка в ответ грустно мемекнула.
– Одна ты меня понимаешь, – с чувством сказала актриса и протянула руку к козе.
Теперь Машка позволила Лерочке погладить себя между рогами.
Место приземления, понедельник, 14:27
– Во-он оттуда! – Евгения Гавриловна показала пальцем куда-то вверх.
Гарик нацелил камеру.
Лерочка уставилась на чистое, без единого облачка небо, недоумевая, что интересного фотограф мог там разглядеть.
– А вон круги, – с едва заметной дрожью в голосе продолжала сельская учительница.
Гарик прошелся по полю и один за другим запечатлел круги.
– Это все? – Спросил он, подзадоривая старушку.
– Как это все? Как же это все? – Наивная сельская учительница сразу же купилась на безразличные интонации матерого рекламщика. – Вот здесь я упала с Георгия, а вон там… – Евгения Гавриловна приложили руку к сердцу, – там была моя Машенька, – старушка показала на ближайший круг, зажмурилась и встряхнула головой,