народная артистка. В начале 80-х годов М. И. Бабанова умерла. Прямых наследников у неё не было, и она завещала дачу театроведу Берновской. Некоторые члены ДСК пытались оспорить волю артистки на том основании, что дача является кооперативной собственностью. Но суд не принял этих доводов и передал дачу согласно завещанию актрисы.
Глава 4
«РТ», «Лес» и прочая «Тайга»
Придя в ЦНИИ-108 через несколько лет после окончания войны, я на первых порах не ощущал признаков прошедшего лихолетья. Звуки, оповещающие о воздушной тревоге, канули в прошлое, людей на костылях было мало, и они практически были незаметны, вовсе отсутствовали инвалиды без ног, всё ещё передвигавшиеся по Москве на самодельных тележках с подшипниковым ходом. Встречались сотрудники с приправленным в карман рукавом, но некоторые уже приобрели протезы, что внешне маскировало их инвалидность. Не было непрерывной поголовной двух – или трёхсменной работы; ночью институт в основном пустел, хотя некоторые задерживались допоздна, а то и трудились всю ночь. Карточная система была отменена, «талонная» жизнь закончилась, в столовой, которая размещалась на втором этаже во втором корпусе, работали официантки, но наплыв сотрудников в обеденное время был велик, и избежать очередей в кассу не удавалось.
И всё-таки после нескольких дней или недель пребывания в стенах института «дух» прошедшей войны чувствовался во всём. Первые дни в лаборатории, где я «прописался», ушли на создание рабочего места, беседы с моим руководителем А. А. Расплетиным и на знакомство с имевшейся под рукой литературой довольно общего характера. Затем я решил «проветриться» и посмотреть, где же я нахожусь. Первое, что бросалось в глаза, когда я входил в соседние комнаты, разбросанные по углам свалки из немецких радиоламп, деталей, включая дефицитные тогда малогабаритные конденсаторы 0,1 мкф, и других импортных компонент. На это никто не обращал внимания, каждый, кому это было нужно, подходил к развалу, брал нужное сопротивление или конденсатор и впаивал в схему. Рабочие столы также немецкого происхождения были недавно получены и пользовались успехом, т. к. имели большую, прочную и удобную столешницу и множество выдвигающихся ящиков. Измерительные радиоприборы, главное «оружие» инженера-радиста, стояли частью в металлических шкафах, частью – на рабочих столах. Английские осциллографы «Коссор» соседствовали с отечественными генераторами стандартных сигналов и немецкими авометрами, имевшими защиту от «дурака».
В мастерской, куда я пришёл, стоял гул работающих станков, частично также полученных по репарациям, хотя и старых годов выпуска.
Постепенно осваиваясь, я обнаружил, что большинство инженерного состава лаборатории – фронтовики, кончившие вуз до войны или в первые её годы. Ранения и контузии, случавшиеся с ними ещё совсем недавно, до сих пор дают о себе знать. Некоторые даже лежали в госпитале, который размещался в одном из соседних корпусов. Были, правда, инженеры