Было метров десять. Он приближался медленно к моей руке, но азарт перекрывал все. И то, что углубление без ласт съедает в пять раз больше кислорода. Когда в моей руке оказался твердый, холодный, скользкий предмет в моем мозгу прозвучал сигнал «красная лампочка». Я рванул вверх. Как же долго длились эти десять метров. Но я его поймал. Кровь хлестала из носа. Рот хватал воздух. Ноги гребли к берегу.
Девчонок не было. Но это пока. Пенок тогда тоже не было. Мы спали на матрасах. Надувных. Они сдувались.
Солнце подошло к краю моря справа, разбухло и стало погружаться. Потянуло холодком с горы. Плавколюди исчезли все. Мы сделали вкусный чай с хлебом и вареной колбасой. Было легко и спокойно. Не помню, о чем мы говорили.
Кроссовки.
Плавколюди набирались на пляже намного раньше, чем мы высовывали взгляд с обрыва по утру.
Потом я, один или с кем-то из нас, скарабкывался вниз с ластами и охотился. Я заплывал все дальше и мне открывались россыпи рапанов. Я нырял и продувался. Хватал одного и видел другого в трех метрах. Плыл за ним. Потом открывался третий, четвертый и, когда «красная лампочка» уже готова была начать мигать, и желание дышать достигало запредельной силы, иногда под камнем замечалось движение клешни. И тогда желание дышать отключалось вдруг и полностью. Дальше происходила битва и игра в прядки под камнем. Потом «красная лампочка», экстренное всплытие, кровь из носа и воздух. Так не надо делать никогда. Веревка показала глубину ныряния в двадцать метров.
Я выходил на берег изможденный, но с сумкой рапанов. А иногда и крабом. Часто плавколюди просили поймать и им. И им тоже доставалось. Мидии росли по камням на дальних скалах. Мы жарили все это на листе, отваривали в кастрюле. И ели. На завтрак.
Кроссовки пропали вдруг.
То есть мы искали долго и повсюду. Во всех кустах. Под палаткой. Чьи это были кроссовки я точно не помню. Потому что кроссовки потом скоро порвались у нас у всех. Но это потом. И мы вышли из ситуации. Но это потом. Кроссовки не находились, и настроение тяжелело с каждой минутой.
Местная братия нас безусловно засекла с первого дня. Это нам было понятно. Их было человек двадцать. Пацаны. Девочек было две. Их мы засекли сразу. Они были очень даже. Одна, скажем так. Девочки ходили сами по себе.
И нас они тоже заметили. Более того, как-то так получилось, что купаться мы стали в одних и тех же скалах. В камнях, за краем людского пляжа. И беседы случайные, и касания случайные и сидения на камнях. Это все уже пошло. От них пахло чем-то головокружительным, когда они случайно соскальзывали ножкой и, теряя равновесие, оказывались прямо вот тут. То есть очень рядом. Касаясь мягким, бархатным. На мгновение. А когда увидев рыбку и вдруг развернувшись, случайно заглядывали в твои глаза, приблизив лицо и губы, случайно, сердце приостанавливалось и давало сбой в кардиограмме. А если они начинали пробираться по острым камням впереди тебя, ты смотрел туда, туда, и Куинджи отдыхал полностью. А кроссовки исчезли резко и вдруг.
Поняв,