мой бросок, сразу оставил моего друга и взялся за меня, – скрутив руки, он потащил меня по насыпи и допытывался, что я выкинул и почему.
В конце концов, я увидел на земле какую -то стеклянную лампу из радиоприёмника, или просто стеклянную трубку размером сантиметров пять и сказал, что это я выкинул. Он взял эту стекляшку, повертел в руках и думал, как ему поступить, – я видел, что он не поверил ни одному моему слову, но сделать ничего не мог, и был вынужден нас отпустить. На прощанье он отобрал наши солдатские ремни и сказал, чтобы мы пришли за ними в милицию.
Нашел дураков, – самим явиться в милицейское отделение… Мы с Лехой плюнули хором на наши ремни, и никуда не пошли.
Так я понял, что с ножами мне надо быть осторожней. Я был осторожный все последующие годы, пока вновь попался со своим изделием. Все эти годы я делал ножи – из простого железа, напильников, рессор, из обоймы шарикоподшипника – из всего, что мне попадало в руки. Один нож получился у меня очень удачно – я случайно нашел полоску легированной стали, и из него вышла небольшая финка. Сталь была очень хорошая – не тупилась, не ржавела и отлично держала заточку. Я ее отполировал до блеска, потом сделал ручку из дерева, на которой выжег узор и любовался своим творением месяц. Потом подарил его своему закадычному другу – Лехе. Он обрадовался и когда он умер, его сын сказал, что его отец любил этот нож – он был всегда острый и удобный.
Мне иногда помогал дед, он в молодости работал в кузнице, а когда мне надо было расковать обойму от подшипника, – мне было некогда: я учился в институте, сделал это вместо меня. В нашем доме было водяное отопление – стоял котел, который можно топить дровами и углем. Там я и занимался закалкой клинков и расковывал полоски металла. Мой дед, видимо, утратил навыки кузнеца, потому что пластинка металла, которую он сделал, была не плоской, а изогнутой. Мне это не понравилось, и Леха, который в это время работал в кузнечной мастерской, исправил мне заготовку – сунул ее в горн, а потом молотом расплющил его на наковальне.
Дома у меня, конечно, не было горна и наковальни, – вместо горна у меня был водообогревательный котел, который топился углем, а вместо наковальни кусок железной рельсы. Поэтому ковать на ней было трудно, но можно, – требовался только навык работы с металлом в таких домашних условиях. У меня он был, и я постоянно оттачивал свое мастерство – делал всякие ножи: кухонные, финки и охотничьи ножи. Часть их служила верой и правдой на нашей кухне, а часть я отдавал друзьям и знакомым.
Когда на каникулы мы с другом поехали на работу на Северный Урал к геофизикам, я подарил ему охотничий нож, на лезвии которого сделал гравировку, а себе я сделал другой, – прямо перед отъездом. У первого был клинок из нержавеющей стали, а мой был из рессоры, с которой я немало помучился, – когда добивался, чтобы лезвие было прямым, а не изогнутым, как рессора. У первого ножа была наборная ручка, очень красивая, а у моего была комбинированная ручка, – резина и дерево.
Но испытать новый охотничий нож в деле