работающее по замкнутому циклу (на пристрастия читателей ссылаться незачем, учитывая нынешнее поведение рынка). Босх, в общем-то, какой-то: «Огороды литературных упований». Лукьянова описала безумие.
В итоге образовалось отдельное пространство, только что не обладавшее собственной субъектностью. Возможно, что и обладало, поскольку эффект был чрезвычайно парапсихологический: литературные критики до сих пор не могут понять, что этот морок уже ничто не излучает.
Что может занять эту нишу, какое другое здание может возникнуть? В меньшем масштабе, примерно 1:100, в такую структуру можно раскрутить современное искусство. Персонажи на виду, кураторы к деятельности готовы. Какая разница: критически описывать тренды или заполнять трендами свои галереи? И главное, это же картинки, все сразу видно и по большей части приятно глазу. История была бы ближе к общечеловеческой практике. И уже не так сюрреальна, потому что – ну просто же веселые картинки.
В чем разница между ситуациями и временами? Тогда в уме имелся процесс. Ну, там, строительство коммунизма, воспитание соответствующих технологических ресурсов в лице нового человека. Теперь же время остановилось в своей благости. Очевидно, что робот, который бы его поддерживал, должен быть позитивным, радостным и стабильным даже в локальной переменчивости. Эту роль могли бы исполнить гламурные журналы, но они отчуждены от быта, а позиции, с которых производятся описания предметов и объектов, слишком идиотичны. Базис оценок фиктивен, да еще и все продукты преимущественно импортные. А запах должен быть свой.
Так что только современное искусство (современное российское искусство) может теперь слепить новую, небольшую вавилонскую башенку. Современные российские художники в своих опусах настолько привязаны к быту, что заимствование любых схем и конструкций сразу же приведет чужой дискурс в родные пейзажи. Последняя «Арт-Москва» со всей определенностью сообщила, что визуальное искусство для этой роли созрело. Так что кураторы могут стать такими же, как былые руководители Союза писателей, а художественные критики заменят тогдашних литературных. Кто у нас сейчас самый активный по этой части? Вот про него-то лет через пятьдесят напишут такую же книгу, как про К. Чуковского.
Вытесняя телевизор34
Вышел роман, о котором сейчас модно писать рецензии. «Благоволительницы», Джонатан Литтелл. Это вполне привычное «А теперь, дружок, я расскажу тебе нон-фикшн», но хорошо модернизированное.
Чтобы не морочиться попусту пересказом того, что это такое и про что, приведу аннотацию (они же старались):
Исторический роман французского писателя американского происхождения написан от лица протагониста – офицера СС Максимилиана Ауэ, одного из рядовых исполнителей нацистской программы «окончательного решения еврейского