Сашенька. Ей-то самой, я знал, было уж полных восемнадцать лет.
– А со мной здесь ещё никто ничего не делал, – зарделась моя мартышечка.
– Не делали, так сделают. Я, например, и прямо сейчас, – прибавил Кладезев и, подошед к Гулечке, настойчиво стал склонять её очаровательную гладенькую головку к своей промежности, где из-под плавок уже выпирал его жадный, набрякший уд. Впрочем, всё это было не совсем серьёзно.
– Это уж как Савва Иванович скажет, – сказала она, высвобождаясь, и звонко шлёпнула его по груди ладонью.
19
Тут подошла Танечка Окунцова. Увидев почти всю компанию в сборе, спросила:
– Ну, что у нас на сегодня?
– Наш с тобой жёсткий секс, – игриво пропел Васенька. И недвусмысленно облапил пришелицу. С осязанием всяческих мест.
– Васька! – недовольно крикнула та.
– Скоро узнаем, – важно опровергла Василия моя раскосенькая командирша.
Я, будто ни в чём не бывало, вышел к своим артистам. И снова все встали передо мной.
– Что, все собрались? – спросил я.
– Алёши ещё нет, – ответствовала Гулечка.
– Он уж подходит, я в окно видел, – возразил я.
И действительно, через минуту к нам на веранду вошёл Алёшенька, раскрасневшийся, прехорошенький, запыхавшийся от быстрой ходьбы.
– А я сейчас Лариску Сванову встретил, – с порога объявил он. – Я её знаю, мы с ней учились вместе до шестого класса, а потом она в Первую гимназию перешла.
– А где ты её встретил? – спросила Тамарочка.
– На улице. Я шёл, она меня догнала. Как будто случайно. Но я думаю, что совсем не случайно.
– И что она? – лениво поинтересовался Васенька.
– Спросила, что было вчера, когда они ушли. Сказала, что напрасно и я не ушёл с ними.
– А ты что ответил? – спросила Танечка Окунцова.
– Ну, я сказал, что творческая группа приехала. Она спросила: откуда? Я ответил: из Питера. Нас всех перезнакомили, и мы даже отсняли первые эпизоды. Она спросила: о чём? Я сказал: мне нельзя всё рассказывать, но это такое психологическое кино о проблемах молодёжи. С элементами триллера.
– Всё ей знать интересно! – досадливо бросила Гулечка. – Я-то в её дела не лезу…
– А ещё спросила: а как же то откровенное кино, порнуха, про которую говорил Савва Иванович?
– А ты?
– А я сказал: что это была просто шутка, кое-кто всё неправильно понял, и вообще Савва Иванович всех нас проверял, и не все эту проверку прошли. Тест на психологическую устойчивость. «А ты прошёл?» – спросила она. «Я прошёл!» – ответил я.
– Молодец! – восхитилась моя мартышечка. – Здорово ты её! Пусть теперь мучается! Правда, Савва Иванович?
– Правда, радость моя. Нам надо дело наше делать тихо, гладко, сноровисто, во тьме да в тишине. Ежели разузнают об нас, многие нам позавидуют! Людишки – завистливое, братогрызственное племя!.. Человечки, существовальники, особливцы, экзистёныши!..
20
– А я тут придумал! – звонко