проще глушителя и, главное, почти не влияет на баллистику выстрела. Это что касается приблуд к оружию. Про разгрузки я не говорю, их наконец оценили и приступили к их промышленному производству.
Ещё я организовал у себя роту головорезов, и это помимо моей штатной дивизионной разведроты. В отдельную роту я стал набирать спортсменов и разведчиков. Были у меня замыслы получить своих ухорезов – диверсантов, короче. Разведка всё же под несколько другое заточена, а эти будут вырезать по ночам противника. Разумеется, для них требовалось дополнительное вооружение и оснащение.
Что касается вооружения, то все бойцы должны были иметь хороший нож, и тут вполне подходил НР-40[10]. С ним у меня проблем не возникло, всё же холодное оружие в дефиците не было. Хотя обычному бойцу нож не полагался, все их имели так или иначе, ведь без ножа никуда, даже банку консервов не открыть и хлеб не порезать. С револьверами было чуть сложней, они ведь рядовым бойцам вроде как не положены, но я провёл их официально. Проблема возникла с «БраМитами»[11], мне их требовалось больше сотни. И вот тут пришлось повертеться, обивая пороги высокого начальства. Хорошо, что после последних событий меня знали, так что за месяц мытарств я выбил их, и это ещё очень быстро, ведь могли вообще отказать: мол, нефиг фигнёй маяться, тебе по штату такое не положено.
В итоге я всё же смог полностью экипировать всем необходимым своих ухорезов. Они всё время тренировались: и в стрельбе, и в рукопашной, и в снятии часовых, и в проникновении на объекты. Кое-что я им смог показать, но далеко не всё, всё же в прошлой жизни я не в спецназе служил. Но тренеры и преподаватели нашлись. Ох, будет потом немцам сюрприз на всю задницу, такой, что они во все глотки взвоют.
25 марта 1942 года. Москва
Неожиданно ко мне приехал генерал Севастьянов. За его дела под Киевом и контрнаступление под Москвой ему присвоили звание генерал-лейтенанта. А приехал он ко мне посоветоваться. Его вместе с дивизией перекидывают на Волховский фронт, а именно во 2-ю ударную армию.
– Вот такие вот дела, Игорь. Что скажешь?
Мы уже давно перешли на неформальное общение, Севастьянов реально оценил мою помощь ему и теперь не чурался просить у меня совета.
– Что тут можно сказать? Только одно: жопа, причём с большой буквы. Я бы там действовал совершенно по-другому, и если вас сейчас кинут в коридор, то, скорее всего, дивизия поляжет. Немцы сосредоточили там большие силы, и без значительной поддержки танков и артиллерии успеха нам не добиться. Я вообще не понимаю, почему командование решило прорываться именно там, ведь гораздо меньшее расстояние до Ленинграда у самой Ладоги.
– А что, по-твоему, надо сделать?
– Пока вторая армия приковывает к себе всё внимание противника, ударить вдоль берега Ладоги, причём стараться отодвинуть немцев от озера минимум на десяток километров, причём сразу строить оборону вдоль берега. Лучше, конечно, отбросить километров на двадцать, но это