и я сразу подумал, что для молочников еще ничего не сделано.
Я постучал три раза и открыл дверь. Максим сидел за столом и курил. Пепел он стряхивал в большую хрустальную вазу.
– Мне по молоку еще час нужен.
– Да подожди. Садись. Тут видишь, какая штука получилась. У молочников наших пожар случился на производстве. Только что звонили, сказали: проект замораживаем и по новой упаковке, и по рекламе. Продавать-то нечего теперь, – он улыбнулся. – Но хорошего тут мало. Когда они теперь все там починят и починят ли, это вопрос. А я жене только машину взял новую в кредит, – сказал Максим и достал бутылку коньяка.
– Ты ведь коньяк пьешь?
Я кивнул. На самом деле на такие вопросы я кивал почти всегда. Мне повезло: всегда, когда кто-то спрашивал, пью ли я это, – это был дорогой алкоголь. Это про дешевый не спрашивают, пьешь ли ты это, а про дорогой спрашивают всегда.
– Хорошо, – продолжил он. – Вот ты зачем пьешь, знаешь? Да ладно, не отвечай, вижу, что пьешь, потому что не знаешь, зачем здесь и что делать. Эти вопросы всех волнуют в разной степени.
Он налил, мы выпили.
Я хотел сказать, что всякое бывает и появятся новые заказчики. Но не успел. Максим поднял указательный палец ко рту и налил снова.
На пятой рюмке он достал портсигар и угостил меня черной сигаретой, она пахла гвоздикой.
– У тебя дети есть?
– Нет.
– Жена?
– Нет.
– Девушка?
– Нет.
– Три «нет». Я так и думал, – он откинулся на кресло и закурил. – Когда мужчине к тридцати и он отвечает три «нет» подряд, значит, дело плохо. Вероятность того, что следующие тридцать будут такими же. Ну, понимаешь, никакой ответственности нет, а значит, и стремлений тоже нет. Ты ведь на амбразуру за новый костюм не полезешь? А за то, чтобы у дочки все было самое лучшее, – полезешь. Вот о чем я и говорю.
Мы помолчали.
– Хороший ты мужик. Ну, все, на сегодня рабочий день для меня закончен. И для тебя тоже. Поехали, свозишь меня в клуб, куда-нибудь, где вы собираетесь.
Клуба, где мы собирались, не было, потому что уже давно никто со мной никуда не собирался.
– Можно в «Мод» съездить – там сегодня концерт будет.
– Отлично, только сначала заедем в ресторан, выпьем.
– Максим, понимаешь, у меня сейчас денег с собой нет.
– У тебя их и не с собой нет. Значит, угощать я тебя сегодня не буду больше. Поступим так. Выпишем тебе премию за хорошую работу и высокие показатели ки-пи-ай.
Он открыл бумажник и положил на стол 300 долларов.
Что такое ки-пи-ай, я даже представить не мог, мы сели в машину.
– Знаю хорошее место на Рубинштейна, там такие лонги подают. Ты водить умеешь? Я просто после еще трех начну сшибать столбы.
– Умею, – сказал я и понял, что последний раз за рулем сидел лет десять назад, тогда мне не удалось даже тронуться с места.
В баре «Барселона» я был дважды. Первый