и мне всю ночь
Снится вновь и вновь
Сторона моя.
Снится мне та земля,
Где родился я.[21]
Неожиданно для себя я расплакалась. Слезы ручьем потекли по моему лицу. Испуганные Павловичи обступили меня и начали утешать.
– Милое дитя, – неожиданно услышала я за спиной голос императора. – Успокойтесь. Все в руце Божьей. Я сейчас пошлю за вашим отцом – пусть он вас заберет. Вам следует привести в порядок свои чувства…
14 августа 1801 года. Французская республика. Руан. Чарльз Джон Кэри, 9-й виконт Фольклендский, несостоявшийся наследник
Когда-то мой предок, Робер де Кари, прибыл из Нормандии в Англию вместе с Вильгельмом-Завоевателем. С тех пор судьба моих предков и родственников неразрывно связана с Англией.
В четырнадцатом веке другой мой предок, сэр Джон Кэри, канцлер Эксчекера[22], купил замок в Кловелли, на севере Девона. Сам он так и не успел туда переехать – в 1388 году Парламент отстранил от власти короля Ричарда II и передал ее так называемым «лордам-апеллянтам», а затем, когда Ричард попытался вернуть себе власть, приговорил к смерти многих его сторонников. Одним из них и был мой предок. Потом, впрочем, его решили помиловать и сослали в Уотерфорд в Ирландии, где он и скончался. Но Кловелли стал нашим родовым поместьем.
Сейчас он принадлежит моему двоюродному дяде Вильяму Джону Кэри. У дяди не было ни жены (поговаривают, что он, как и мой брат, предпочитал мужчин женщинам), ни детей, а с братьями и сестрами он давно уже находится в состоянии вялотекущей войны. Именно поэтому он не так давно назначил наследником меня, на что имел право в отсутствие прямых наследников. А две недели назад пришла весточка, что он заболел. Я и так собирался поехать его навестить – ведь он мог и передумать насчет наследства, – но вчера получил весть, что дядя скончался и, что было еще хуже, завещал замок одному из своих родных племянников, который подсуетился и прибыл к нему незадолго до своей смерти. Меня, впрочем, он в своем завещании не забыл и оставил мне целых двадцать фунтов – неслыханная щедрость!
Но об этом знал только я. Так что никто не удивился, когда я подал прошение об отпуске, дабы проведать своего больного дядюшку, и отправился верхом в Солсбери. Этот город, знаменитый своим собором с впечатляющим шпилем, а также близлежащим Стоунхенджем, находился на дороге в Байдфорд на севере Девона и далее в Кловелли, так что никого не должно было удивить, что я держал путь именно туда.
Прибыв туда, я заглянул в «Старую мельницу», где хозяйка сдавала комнаты в пристройке. Именно там меня дожидался этот проклятый МакКриди.
Да, я подумывал о том, чтобы выдать ирландца Дженкинсону, но понял, что МакКриди был кругом прав – может, его и казнят, но мне тем более не поздоровится, и вполне вероятно, что я закончу свою жизнь на Тауэрском лугу под топором палача. Так что вместо этого мы с ним повернули на юго-восток, через Портсмут и Вортинг в Нью-Хейвен, и оказались к югу от Лондона.
Нью-Хейвен