Новые райские кущи. Татьяна Алюшина

времен еще Анны Иоанновны.

      – Ну ни фига себе… Это же… – протянул ошарашенный такой информацией Ярослав.

      – Ага, – подтвердила Соня, довольная его реакцией. – То самое, что ты подумал.

      – И они до сих пор находятся в семье? – с ошарашенным видом переспросил Ярослав.

      – В семье, но не совсем. С этими сокровищами все не так прямолинейно, как в нашем случае, – продолжила пояснять Соня. – Дело в том, что Павел погиб на войне, не успев жениться и не оставив потомство, и картины перешли под присмотр Ерофея. С тех пор они остаются в той ветви семьи, у третьего, младшего сына. Только они отдали картины по специальному договору на ответственное хранение и как бы в аренду Русскому музею в Питере, где их и выставляют в числе прочей постоянной музейной экспозиции. Но плату за их эксплуатацию семья не взимает. Приблизительно по такому же договору бо́льшая часть раритетных книг отдана в Центральную научную библиотеку, где те и хранятся.

      – Ну, молодцы, – с одобрением покивал Ладников и спросил: – То есть потомки третьего, младшего сына живут в Питере, а старшего – в Москве, я правильно понял?

      – Именно так. Когда началась война, на фронт ушли трое Октябрьских: сам Прохор Поликарпович, его старший сын Архип и средний сын Павел. В Ленинграде же остались Агриппина, их младший сын Ерофей, которому к тому моменту исполнилось шестнадцать лет, жена Архипа Елизавета и их маленький сын Егор, которому еще не исполнилось и трех лет. Они все выжили.

      – Повезло, – отметил Ярослав. – Особенно удивительно, что сумел выжить такой маленький ребенок.

      – Без сомнения, им очень повезло, – покивала, соглашаясь, Софья. – В основном в том, что дом, в котором они жили, не разбомбило и что никто из них не попал под обстрел и не погиб под бомбежками. Но по большей части они выжили в блокаду только благодаря силе и стойкости духа каждого из них, а еще – дальновидности и мудрости деда Прохора. В тот день, когда началась война, после радиообращения Калинина к народу Прохор Поликарпович сразу же сообразил, чем может обернуться для Ленинграда эта война. Он же не простым человеком был, а занимал какой-то пост в Адмиралтействе и обладал гораздо большей информацией, чем обычные граждане. Поэтому, даже не дослушав до конца выступление Калинина, он отдал жене и сыновьям распоряжение немедленно отправляться по магазинам и на рынок. Покупать крупы, растительное масло, муку, спички, мыло… все, что может понадобиться для длительной осады.