ушел в море неделю назад, и я ожидал его возвращения. На шлюпе мой экипаж приводил в порядок бегучий такелаж, запасался пресной водой, Крон по своему обыкновению осмотрел подводную часть руля и киль. В воде он чувствовал себя как рыба. Вечером я отпускал их на берег, мы с Джеми оставались на палубе, не спеша рассказывая друг другу о своей жизни до нашей случайной встрече в Сет. Я любовался ее глазами, целовал пальцы, и в тот миг – когда она поправляла свой локон, растревоженный теплым ветром – предложил выйти за меня, и что венчание наше состоится в Марселе. А затем долго целовал ее счастливые глаза.
На третий день, в два часа пополудни на рейде встал «Жан Баптиста». Дождавшись, когда шлюпка с капитаном направится в порт, я поспешил навстречу. Если бы я мог предположить тогда, какое известие принесли мне ветра из моря! Наварро выглядел уставшим, лицо его было обветрено, шаг не твердым – после долгого морского похода. Мы пожали руки, я поблагодарил его за заботу о Джеми. И он пригласил пройтись с ним немного.
– Мы все – таки настигли их, Дюфо! За этим фрегатом я охотился полгода. Но капитан был слишком умен, чтобы позволить ухватить себя за хвост. В этот раз удача улыбнулась нам! Мы блокировали этих разбойников недалеко от Гибралтара, безветрие лишило их маневра, и я разбил судно в щепы из своих пушек! Фрегат затонул, нам удалось выловить из воды трех негодяев – и знаешь ли, как выяснилось – тот погибший капитан назывался твоей фамилией.
– Это мой брат, Наварро! Так случается в жизни!
– Прости! Не знал! Он был очень храбр! Искренне сожалею. Предпочитаю иметь таких друзей, чем врагов! Куда сейчас?
– В Марсель! Хочу завершить начатое дело, еще тогда, в Сет.
– Ну что же, удачи!
– Благодарю!
Мы расстались, я возвращался на шлюп, увидел стаи голубей, лениво склевывающих шелуху на площади, вспомнил слова Матиса, и не смог сдержать слез.
Алис
Ночью мы замерли. Наступил полный штиль. Я поднялся на капитанский мостик, взглянул на море, на его блиставшее гладкое зеркало, на темнеющее небо с четким ломтиком луны, где рядом с нею вспыхивала звезда – словно символ на зеленых знаменах воинов ислама – на Юпитер, ярко и печально светивший на юго-востоке, на обвисшие паруса и внезапно оглох от тишины.
Она была абсолютной, до временной, где нет ни плеска воды, ни криков чаек, ни скрипа корабельных снастей. Тишина была словно при обрушении мира, когда останавливается время и в бездну бесшумно сыплются звездные россыпи.
Слева, в дымке, на самом горизонте лежала спящая Африка, небо над нею пронизали зарницы, вспыхивали и гасли долгие волнистые световые потоки и ни одного звука на безбрежном просторе моря и неба. Жуткое и ослепительное зрелище заставило вспомнить о пройденном пути, о захваченной добыче, о сражениях, о тяжелых переходах по каменистой ближневосточной земле, оглушающем зное, когда от палящего солнца