чувствовал себя лучше, когда проснулся. Стены комнаты больше не плыли, а барабан в голове затих. Ксения сидела на стуле рядом с его кроватью. Ее красивое лицо выглядело усталым, а веки слиплись.
– Ради Бога, объясни … – начал он, но Ксения быстро поднялась и поправила его простыню.
– Пока тебе нельзя разговаривать, – произнесла она тоном профессиональной сиделки. – Все в порядке. Спи.
Серьга закрыл глаза и попытался вспомнить, что же с ним произошло. Бесполезно. Белоснежная постель действовала успокаивающе, уверенность Ксении передавалась ему. Грудь и нога болели. Он вновь открыл глаза. Ксения принесла ему воды.
– А чего—нибудь покрепче нет? – спросил он.
– Послушай, тупоголовый. Ты болен. Кто—то сделал из тебя отбивную и сейчас я помогаю поднять тебя на ноги. Поэтому пей то, что дают.
– Где я нахожусь?
– В деревенском доме у фельдшера.
– А каким образом я здесь очутился?
– Сейчас поздно. Спи. Завтра я тебе все расскажу.
Серьга приподнялся на локте и скривился от боли. Он чувствовал сильную слабость.
– Я и так проспал полжизни. Рассказывай сейчас.
– Хорошо, хорошо. Везет же мне на упрямцев.
Серьга хотел сострить, но голова еще плохо работала, и он просто молча ждал, что она скажет.
– Эта женщина обнаружила тебя в бессознательном состоянии два дня назад возле своего дома. Она оказала тебе первую медицинскую помощь, и ты ее должен благодарить. Фактически она тебе спасла жизнь.
– Спасибо ей за все, – произнес больной.
– А теперь пошевели мозгами и ответь мне, откуда ты сюда пришел?
– Не помню.
Ксения фыркнула.
– Скажи мне, где Макс?
Серьга молчал, уставившись в потолок.
– Почему мобильник Макса оказался в твоем кармане?
– Не помню. Ничего не помню.
И Серьга схватился за голову и закрыл глаза.
– У него амнезия, – сказала подошедшая Валентина Ивановна. – Это следствие ранения.
– Что с ним будем делать? – спросила Ксения.
– Думаю надо полицию известить.
– Не надо сообщать в полицию. Ему нужен покой. Можно я побуду с ним несколько дней, пока он не окрепнет? А потом, я его увезу к себе. Я хорошо вам заплачу.
Хозяйка задумчиво смотрела на гостью, оценивая ситуацию и решая, как правильно поступить? Затем вздохнула и произнесла:
– Конечно, я хорошо обработала раны. Огнестрельное ранение на ноге сквозное, кость не повреждена. Ножевое ранение в груди не смертельно: жизненно—важные органы не задеты. Все равно, ему нужно больничное лечение, чтобы осмотрел профессиональный хирург.
– Пожалуйста, я вас прошу, – выдавила из себя Ксения, умоляюще глядя на хозяйку.
– Мне все равно. Живите сколько хотите, – согласилась женщина. – Но курс антибиотиков нужно проколоть, – настоятельно заявила она.
– Я сделаю это сама.