Гуми, поэтому я и предлагаю тебе свою помощь в качестве лекаря, как видишь, ты совсем сбрендил.
– Мне не нужен лекарь, Лилит, мне нужен единственный твой поцелуй и обещаю, больше ни тени меланхолии, мы отправимся с тобой на прогулку давить персидские вишни.
Штопор для лилит
– Лилит, с некоторых пор я нахожу стих прочно закупоренным, подобно бутылке с изысканным вином, и тогда во мне просыпается инстинкт хирурга или даже мясника, моя горчинка… я…
– Хих, Гуми, ты как-то неестественно перескакиваешь с алкоголя к больничной койке и мясной лавке, ты, похоже, где-то подобрал эти поганые мыслишки… может быть, у Ювенала, или Тацита, или Думпедокла, хих, или, скорее всего, Нерваля, а теперь жалко пытаешься их присвоить себе.
– Что ты, клянусь, это все мое родное и нательное, мой железный неумолимый каблучок, ты вновь кощунственна со мной… Поэт как штопор для мозга и тела! А Лилит? Находишь соответствие?
– Возможно, но к тебе относится больше мясная лавка и изредка скальпель, которым ты неумело орудуешь…
– Моя дорогая вишневая головка, мой маленький горький персик, а разве я не разрезал филигранно твой нежный подетый пушком животик своим языком, разве не зашивал вновь ножевые раны склонений на твоих хрупких члениках, в паху, в груди, на ангельской шейке?
– Гуми, фу, какой ты садомодальный, измобрутальный, прекрати, тебе это не идет… Научись владеть чем-нибудь одним для начала, определенным, пусть это будет топор, или скальпель, или мачете (без ножен)…
– Да, мой ангел, пусть это будет мачете, я нарублю тебе сладкого тростника, устроимся поудобней и всю ночь проболтаем о латиноамериканских ядовитых лягушках или африканских смертельно опасных жабах; маракуйя нам будет Луной и папайя эликсиром…
– Гуми, как тебе шарнирная обаятельная каракатица на кожице Лунной поверхности, молочный червь твоей пагоды, огненный хлыст ядовитой сороконожки на обглоданном ветрами бивне? Гуми продолжим игру в белых дикарей?
– О, да, дорогая смертельная рана, – сжимает руками её бедра и начинает откусывать серебряные пуговицы с её кашемировой блузки.
Лилит, что с тобой ты костлява
– Лилит, не понимаю, что происходит, ты поедаешь тонны пирожных, бифштексов, клубники, круассанов, пармезанов, жареных гребешков молоденьких петушков, рябчиков и слоеных пирогов, булочек с корицей и с джемом, балыков, буженин и их жен, сливок и мороженого, запеченых поросят и жареных ягнят и баранов, однако ты костлява, видит Бог, ты костлява, куда подеваются все эти калории, я ума не приложу, это прорва и порча какая-то, дорогая моя, что, что тебе принести покушать, в каком ресторанчике освежевать меню для тебя, жареная моя косточка, маленький мой флегматичный сырный шампиньон в оливковом масле…
(молчание затянувшееся скорбной паузой, готовое броситься наутек из глаз рыданием..)
– Ну, прекрати, что с тобой, может, я обезумел? Как излечить тебя, подскажи, я весь твой, бери мачете