вещи, в которых я не разбирался.
– Еще?
– Предполагать, лгать, говорить о том, в чем не уверен.
– И как это происходило?
– Что именно?
– Нежелание говорить на неприятные темы.
– Никак. Мне задавали вопросы. Я молчал. В следующее мгновение тема менялась.
– Ваши ощущения?
– Ощущение было, словно ответил на вопрос. В то время, я лишь подумал, что не хочу обсуждать.
Доктор сняв очки, поднес к свету. Вынув из кармана платок, протер стекла.
Проделывал он это медленно по причине внутреннего состояния, которое требовало передышки.
Прошло секунд тридцать, прежде чем, водрузив очки на нос, Паскаль смог продолжить допрос.
– Сами того не подозревая, мы вернулись к теме разговора. Отсюда мой следующий вопрос: кто предстал перед вашими глазами первым, когда к вам вернулось сознание?
– Мужчина. Точный возраст сказать не могу, что-то около тридцати пяти, может, немного больше. Я его назвал Дэн.
– Почему Дэн? Он так представился?
– Никто никому не представлялся. Мужчина вошел. Я подумал, что человека зовут Дэн. И он стал Дэном.
– Какие еще имена вы давали новым знакомым?
– Всего со мной общались четверо: Дэн, Рэя, Соуэл и Мэя.
– Все были одного возраста?
– Дэн и Рэя примерно одного, Соуэл и Мэя старше.
– То были врачи?
– Не думаю. Разговоры по поводу здоровья не велись, поэтому трудно сказать, врачи или представители администрации.
– А обслуживающий персонал? Медсестра, уборщики, работники кухни?
– Не было ни тех, ни других. Еда подавалась автоматически. Три раза в день в установленное время открывался пищевой отсек. Оставалось лишь протянуть руку.
– И как?
– Что как?
– Еда отличалась от той, что едим мы?
– Небо и земля. У нас если еда жареная, то жареная, если вареная, то вареная. Еда, которая предлагалась мне, кроме вкуса, имела способность вызывать аппетит. Не знаю, каким образом, попробовав, я ощущал потребность съесть еще. Мало того, все было не только вкусно, но и необычно.
– Поясните?
– Сочетания разные. Вроде, мясо, а вроде, и нет. Яблоко со вкусом персика.
– Напитки тоже разные?
– И по вкусу, и по виду. Особенно запомнилась вода. Пьешь и такое ощущение, будто к роднику приник: вкус, запах, свежесть воздуха – все в одном глотке. Помню, попросил чая. Принесли бурду непонятного цвета. Сделав глоток, обомлел. Вкус такой, словно чай только что собрали, высушили и заварили. Спросил, любят ли они чай. Ответили – нет. В их мире предпочтения отдаются другим напиткам. Мне стало интересно, откуда известно, что чай должен быть именно таким. И знаете, каков был ответ?
– Каков?
– О вашем мире мы знаем все.
– Прямо так и сказали?
– Прямо так, без вариантов на недоверие. Потом, когда общение обрело характер диалога на тему «как плохо жить в нашем мире», я понял, что они действительно знают о нас все.
– Почему вы так решили?
– Потому что за