она считалась мужней женой, и ей страшно не хотелось разговоров да пересудов, которые враз испортят репутацию. Кроме того, непременно дойдут до её супруга, который – она почему-то была уверена в этом – тоже обязан был склониться к целибату.
Но Пётр Николаевич рассудил иначе, и жизнь его после негласного моратория на супружеский долг заиграла вдруг новыми яркими красками. Возможно, не последнюю роль тут сыграло неожиданное повышение по службе, переместившее его на позицию завотделом в их научно-техническом объединении. Нестарый ещё мужчина, хоть и женатый, он вдруг оказался замечен женской половиной коллектива, в которой обнаружились дамы, готовые не считаться с его семейным статусом. Наибольшее неуважение к институту брака и самое большое внимание к особе новоиспечённого начальника проявляла засидевшаяся в девках лаборантка Женя тридцати трёх лет. Отчаявшись сыскать мужа, она на своём горестном безрыбье разбрасывала сети на любую мало-мальски пригодную живность мужского пола. Неопытный Пётр Николаевич тут же в эти сети и угодил. Быстро закрутился роман, и какое-то время всё было очень даже неплохо. Но как только девица, которую незадачливый любовник посвятил в нюансы своего супружества, возжелала перейти в статус жены и начала задуманное активно воплощать в жизнь, Пётр Николаевич решил от неё побыстрее отделаться. И повод нашелся: дескать, хоть брак у меня и формальный, но при всей моей любви к тебе, дорогая, развестись я не смогу, так что, коль тебе так замуж приспичило, поищи себе супруга где-нибудь в другом месте. Женю такой поворот крепко озадачил, но сдаваться она не собиралась и с удвоенной силой начала затягивать на шее своей жертвы удавку. Инстинкт самосохранения возобладал тогда в Пётре Николаевиче, и он, резко взбрыкнув, успел-таки вырваться на свободу.
Оправившись от пережитого потрясения, со временем решил подыскать себе другую пассию, желание которой создать семейный очаг не носило бы столь острую форму. Даже лучше, чтоб его вообще не было, этого желания. Но среди свободных женщин таковых почему-то не оказалось. А так хотелось время от времени пришвартовывать своё судно в какой-нибудь тихой гавани, где не будет подводных камней в виде разговоров о браке, дорогих подарках и прочих неприятных мужскому уху вещах.
Помыкавшись немного, Пётр Николаевич сошёлся с другой коллегой, тихой и неприметной женщиной по имени Валя. У Вали, правда, имелся муж, но обретался он в пригороде, где у супругов был дом. Иногда Валя оставалась ночевать в городе у своей одинокой тётки в случае плохой погоды или какой-то вынужденной задержки на работе. Поэтому опасаться мужа не стоило, а заботливая тётя не только покрывала Валю, но и с радостью предоставляла голубкам крышу. Оказывала такую милость она исключительно по причине большой нелюбви к Валиному мужу – алкашу и вообще редкому охламону, который даже детишек не способен был сделать. С последним любовник её племянницы готов был, кстати, поспорить: детей у Вали, как он понял со временем, нет скорее по