ещё сотню аршин я вышел к заброшенной дороге. Через дорогу росло оно. Древо! И рядом из маленького холмика бил большой родник, разливаясь в совсем маленькое озерцо и убегая дальше на юго-восток. В озерцо прыгнул уже знакомый мне ручейник и прикинулся на дне шлангом, ха, то есть затаился невидимый в воде.
Древо было с молодыми и старыми зелёными и с совсем старыми коричневыми листьями. С цветами и, ого, плодами на ветках. Плоды инжир, причём и незрелые, и спелые, и уже сушёные. Развесистое и высокое, аршин в двадцать. Ствол толщиной в пару аршин. Нижние толстенные ветви начинаются с высоты немного выше вадского роста. И выглядело древо… довольно мрачно, несмотря на листву и даже большие вычурные яркие цветы.
Я подошёл к Древу. Сказал на эльфийском, помня что моё прошлое овеянное славой имя Серый говорить не стоит, ибо охотники на Ланочку могут догадаться о лишнем:
– Привет. Я Ерис.
– Ты светлый, – проскрипело Древо, шевельнув сразу незамеченным дуплом на высоте рта обычного вада, выше которого открылись в трещинах коры и глаза.
– Ерис Ыйно, – представился я своим полным новым именем для дотошных. – А ты кто?
– Я Древо Любви! Хочешь любви?
– Хочу, а кто ж её не хочет, – не стал отказываться я фразой из силы искусства, но для девиц, но пофиг, да и затеять беседу надо.
– На, – ответило дебильное полено, и сбоку от коры отделился голый деревянный мужик!
– Ты охренел? – охренел я.
– Ээээ… ну я в основном… мужского пола, – пробормотало Древо Любви. – Девиц люблю. Они раньше приходили, порезвиться, поплясать, плодов моих веселящих покушать. На ветках покачаться.
Я усмехнулся, глядя на толстые ветки с сучьями. Древо допёрло, пояснило:
– Чего смотришь? Я девок не портил. Даже могу… что надо вернуть. Некоторые перед свадьбой приходили, просили, а я помогал… Но если тебе тоже девицы нравятся…
С другой стороны ствола отделилась голая деревянная девица. Я хмыкнул:
– Так ты что, гермафродит? Сам себя любит и сам родит…
– Я Древо Любви! И могу быть и парнем, и девицей.
– Ты бы уж определился что ли, – я глянул на какой-то… неуютный родник и на не настолько привлекательную после недавней любви красоток деревянную девицу. – Вон Родник, он тоже не определился?
– Он тупой. И неумеха. И может часть себя только парнем делать.
Я вздохнул, размышляя, что Стелла тоже, получается, часть вулканетты, или уж вулканетта часть Стеллы, всюду большое разнообразие. И уже знакомые мне два Древа Любви и Мудрости вообще не умели части создавать, а это умелое, аж две разнополых части изваяло. Сказал:
– Ну раз он только парень, а тебе пофиг, то стань девицей! Нарекаю тебя именем женского рода на моём языке, Фига! Будешь ты не инжир, а фига. По имени Фига. Ну и развлекайтесь на свежем воздухе.
– Ого! А так можно было?
– Можно, – деланно вздохнул я. – И можешь девок и дальше на ветках качать.
– Спасибо, –