крут и многие приезжают даже из Москвы просто послушать его игру. Ну и взять уроки конечно. И фамилии у этих московских гостей такие… запоминающиеся – Александр Барыкин например и др.
Гена играет на простецкой ГДР-овской Musima Elgita. Но Боже, как она звучит в его руках. Поёт! Сейчас он уже в почтенных годах, но ещё берет гитару в руки. Да ещё как…
Наша сова, она всем совам сова!
… и вдруг в форточку залетает сова. Такая сибирская болотная неясыть. Небольшая, но чертовски красивая! И я лохуюсь по неопытности… Беру сову и сажаю её себе на руку. А она свои когти мне в руку преспокойно вонзает. Насквозь! Дикое животное… Кровь ручьём, а сова тупо таращится на все происходящее и никуда не улетает.
А потаращиться сове есть на что…
Высокий, стройный парень, всегда с красивой и ухоженной шевелюрой до плеч, я сейчас лыс как кегля! Ибо по приезду из Сочи решаю, что у меня акклиматизация (на голове сушняк и экзема) и мне нужно таким образом полечить кожу (укрепить волосы). Вот и прошу такую же неопытную подружку постричь меня налысо. А к ней сова в гости…
Молодой я ещё, не знаю, что всё это просто последствия стресса.
И вдрызг расстроенный, окровавленный и лысый я забираю сову к себе домой. Вот на фига, спрашивается?! А я и сам не знаю, такая вот у меня «плепорция». В общем рука болит, голова чешется, подружка обижается, что не остался, сочинский проект на паузе. Хоть караул кричи!
На следующий день ко мне приходит мой друг гитарист Сергей Пермяков, и… чуть не обоссывается от неожиданности и ужаса, когда эта сова с шумом взлетает с холодильника, летает по квартире и пристраивается усесться у него на голове.
– Э-э-э, Серега! Ты, эта…, голову побереги, когти у неё, пипец! – говорю я ему, выходя из комнаты и показывая другу руку, перемотанную окровавленным бинтом.
Теперь Сергей чуть не обоссывается от меня! Он же помнит мня обладателем шикарных белых кудрей! У них в квартире висит плакат с Пьером Ришаром в роли «Высокого блондина». И дочка путает его со мной. Из-за белых кудрей. И когда я к ним прихожу, она говорит Сергею:
– Папа, к тебе дядя Пьер пришел!
Но сейчас свою лысину я мотивирую глубокими религиозными убеждениями, дескать, принял буддизм… и вегетарианство! И впоследствии, приходя к Сергею домой, когда чую запах готовящегося обеда, говорю с укоризной:
– Опять труп варите?!
Но от предложенного куриного супа не отказываюсь. Видимо это у меня особенное вегетарианство…
– Ну ты, б, бываешь, б, порой, б, оче-е-ень, б, оригинален! – кричит мне Сергей с перепуга, почему-то высоким штилем и с употреблением неопределённого артикля «б…» после каждого слова.
В итоге эту сову, коллективно, с Сергеем и его семьей мы приносим в Новосибирский зоопарк. Удивительно, но берут её туда без проблем. И когда совушка усаживается на ветке в вольере, то на вид становится совершенно неотличимой от всех остальных своих товарок.
– У нас таких много есть, – говорит служитель.
– Не-е, наша