в колонии всё же есть, причём весьма реальная. Мне стало жаль себя, запутанная я вся какая-то, несуразная, бестолковая, одинокая и… и… ну ещё, в общем, дура совсем безмозглая, невезучая. Пьяные слёзы катились по пылающим щекам, и преданная Сашенька, нежной ручкой гладила меня по голове, приговаривала:
– Не плачь тётя Света. Ты хорошая, и ты вовсе не дура, правда. У меня есть кукла очень красивая, хочешь, подарю?
– Нет спасибо, кукла мне не поможет.
– А что тебе поможет? – поинтересовался ребёнок.
– Не знаю.
– Вот! Сначала нужно узнать вдруг это у тебя уже есть. Тогда и реветь не надо будет.
Вечером, вспомнив о ребёнке, явилась-таки Лёля. Подруга, отказавшись от чая, томно курила сигарету, в ожидании пока Сашенька соберёт свои вещи. Весь её вид, говорил о том, что она с пользой, и большим удовольствием провела выходные. А мне было тягостно, и была потребность в сочувствии и понимании.
– А у нас случилось несчастье, – пролепетала я.
– Какое? – зевнула подруга.
– Матрёна Николаевна умерла.
– Кто это?
– Соседка наша, её комната через стенку.
– Сколько лет?
Честно говоря, я не знала точно, сколько лет было Матрёне. Почему-то вопрос о возрасте, возникает всегда когда кто-нибудь умирает. На мой взгляд, возраст не имеет никакого значения. Будто человек, проживший сто лет, не может рассчитывать на сочувствие и добрые слова после кончины. По большому счёту Лёльке было всё равно, умер сегодня, кто-то или родился. Собственные переживания, заполнили весь организм, не оставив места для чужого горя или радости. Ничего не поделаешь, – болезнь эгоцентриков.
– А ещё меня обвиняют в том, что я убила Мотю, – уже не рассчитывая на сочувствие, абсолютно по-идиотски захихикала я.
– С какой стати? – вяло отреагировала романтическая натура.
– Константин Иванович, участковый наш, ни с того ни с чего вдруг вообразил этакую глупость. Представляешь как нелепо? – пустила я слезу в голос.
– Мой Славик адвокат, хороший адвокат, ой какой хорошииииий… не переживай, вытащит тебя. Только не понимаю, чем тебе старуха помешала?
От негодования и переполнившего горя, я не смогла вымолвить ни слова, Лёлька, бесспорно, издевается. Рухнув на диван, я зарыдала в голос. Сашенька подскочила ко мне, и принялась вновь успокаивать.
– Мама, ты, что не поняла, что тётя Света никого не убивала? Бабушка Мотя сама сандалии отбросила.
– Так говорить нехорошо, – одёрнула ребёнка «правильная» мать.
– А думать, что тётя Света могла убить Мотю, хорошо?
– Ведь Светка сама сказала, я хотела только помочь, – слегка подрастеряв томность, извинялась Лёля. – Вячеслав и в самом деле лучший адвокат в городе. Он такие дела выигрывал, что с этим справится в два счёта!
Воспоминание о всемогущем Славе, заставило любезную подругу сызнова окунуться в нирвану.
Меня давила злоба, я хотела поскорей избавиться от визитёров. Перестав