ту, Брут?
Осы ответили моментально:
– Да, это сказали мы. Кто еще? И кто такой Брут? Смятение. Невнимательность. Повреждение мозга.
Вот почему латынь они знали, а некоторые существующие земные языки – нет? Ладно, не ее дело. Просто надо было учитывать, что любые метафоры и высказывания они понимают буквально.
– Нет, все нормально. Так говорят на Земле. «И ты, Брут?» Неважно, забудьте. Куда бы я уехала? Куда… нибудь. Пока не знаю. Домой мне нельзя, а больше меня никуда не берут, так что пока буду здесь.
– Значит, гормон не побуждает разобраться с источником страха, – сказал рой. – Уклониться. Обойти. Забыть. Ты хочешь сбежать от опасности, оставить ее кому-нибудь другому. Ускользнуть. Увильнуть. Извернуться.
– Эй, полегче! – воскликнула она, и осы мигом бросились врассыпную, возбужденно жужжа. – Простите, – пробормотала она. Они вернулись к ней на руку. – Не в этом дело. Опасность, от которой я сбегу, не останется на станции. Это не чудовище, которое можно убить. Просто мои собственные проблемы.
– Не понимаем, как вы эволюционировали. Непонятные. Слабые. Сложные.
– Да, мне тоже как-то нелегко, – сказала она. Думала, Сонм спросит ее, в чем дело, но они промолчали.
Осы, летающие у ее головы, вдруг устремились вниз. Она зажмурилась, и они облепили ее с ног до головы. К этому моменту она уже научилась подавлять внешнюю реакцию, но они отказывались обходить стороной лицо, и от их лапок ее пробрала дрожь. Но этот испуг значил, что осмотр подошел к концу, что радовало.
– Спасибо. Оплата придет на счет в банк станции. Благодарим. Восхищаемся. Верим.
«Ого. Они впервые сказали, что доверяют мне».
– Мы готовы предложить двойную оплату, – тем временем продолжал Сонм, – если ты решишь произвести на свет потомство. Забота. Жизнь. Циклы.
Мэллори поперхнулась смешком.
– Ну, пока не собираюсь, – сказала она, представляя, как будет беременной искать на станции какое-нибудь подобие эпидуральной анестезии, которое ее не убьет. – Люди не откладывают яйца. У нас все сложнее.
– Рождение – сложно? Жидкость. Вода. Убирать. – В их голосе послышалась неприязнь. Слетев с нее, осиный рой закружился в центре комнаты.
– Да, рожать сложно, насколько я знаю, – ответила она. – Сложно и больно.
– Мы снова просим уговорить человеческого мужчину согласиться на наш осмотр. Убеди. Заставь. Соблазни.
– Нет уж, я не собираюсь никого ради вас соблазнять! – сказала она, содрогнувшись. – Особенно Адриана.
– Тогда второго. Скрытный. Загадочный. Интимный.
– Интимный? Нет, он… – Мэллори замолчала. Щеки пылали, и она не могла возразить, ведь они чуяли запах ее гормонов. Она потерла руку, разгоняя оставшееся ощущение ползающих по ней насекомых. – Я их спрашивала. Правда. Они отказались. И не забывайте, что официально на борту только один мужчина. Не рассказывайте про него Адриану.
– Мы не расскажем. Тайны. Обман. Ухищрение, – ответил Сонм в легком замешательстве.
Мэллори