устроился на подоконнике возле меня и захрапел. Вот кому точно все нипочем. Я задумалась, намеренно ли детектив Додж игнорирует меня, или он и вправду настолько занятой? Конечно, у такого человека, как он, дел по горло. Но почему нельзя быть чуточку приветливее? Даже не знаю, почему меня это так взволновало, время для интриг совершенно неподходящее, я потеряла близкого человека, и не должна была думать о Додже. Не должна была, но все равно продолжала.
Глава 5
Понедельник выдался дождливым и весьма унылым, а в галереи было уютно, как никогда. Я начала подготовку зала «Ван Гога», как я его называла, чтобы через пару недель устроить вернисаж. Работа отвлекала от мрачных мыслей, и я погружалась в нее все глубже. Обсудив с мастером проект дизайна зала, я присела на длинную лавку в середине комнаты и вот уже в который раз стала разглядывать недавно приобретенную картину. За спиной послышались шаги, детектив Додж прошагал по залу и устроился на скамейке возле меня. Пальто было влажным и пахло сыростью, а с длинного черного зонта капала вода, образую маленькую лужицу на полу. Мне вдруг стало спокойнее, от его внезапного появления, хотя я его и не звала.
– Здравствуйте, Альма, – поздоровался он. – Я вам не слишком помешал?
– Нет, конечно. У меня как раз перерыв, – Говорила я на удивление спокойно, хотя внутри начала вздыматься волна. – Что вас сюда привело?
Додж будто бы не услышал моего вопроса, вместо этого он склонил голову набок, рассматривая картину.
– Какая может быть польза от этого? – спросил он, кивая на изображение солнечных цветов.
– Это то, что останется после нас, – уверенно сказала я. – Когда всех не станет, только предметы искусства смогут передать то, как думали и что чувствовали люди других эпох. Это важно.
Он что-то шепнул себе под нос, как мне показалось, это было: «Ерунда».
– О чем вы говорили мне тогда, по телефону? Что за «черный ящик»?
Я нехотя оторвала взгляд от «Подсолнухов» и перевела его на Доджа.
– Не «черный ящик», а просто контейнер с теми предметами, которые Вайнис приобрел на аукционе. Они очень ценные, мне интересно, что с ними стало.
– Утром я пересмотрел свои записи, – сказал Додж, – ни о каком контейнере речи не было. В машине уж точно. Он не мог завести его в музей или домой?
– Это вы мне скажите. Разве он заезжал домой? В музей он точно бы не вернулся, в такой час уже все закрыто, а ключи у Вайниса только от своего кабинета. Так что вещи должны были быть при нем. Очень плохо, если они пропали, это его последний труд. Он даже сделал новый проект музейного каталога и готовил брошюру по новой коллекции.
– Думаете, это имеет какое-то принципиальное значение? То есть, эти вещи и вправду имеют большую ценность?
– Ну конечно! – выпалила я. – Вам этого не понять, но для мира искусства это они очень ценны. Почему вы так скептично относитесь к чьему-то духовному труду?
– Потому что я не могу понять, какую роль они играют для нас. В чем