я возвращался к жизни.
Обрить Ирину в итоге удалось. Девочки ахнули, увидев ее в платье с высоким воротником и короной на бритой голове.
– А можно другим тоже обриться? – спросила плотненькая и самая молоденькая Аня.
– Тебе – точно можно. Это будет интересно. С остальными будем разбираться по ходу. Все, давайте за работу! Я подойду через пятнадцать минут.
Димыч нашел другое помещение, и я понял, что день удался.
Я добрался до постели уже за полночь.
Мысли естественно сразу же обратились к утреннему сюжету с Никтой. Я осознавал, что поступил так, как должен был поступить, но событию этому суждено было навсегда уничтожить надежду на общение с некогда любимой женщиной.
Мне еще предстояло узнать что в ее машине, и чем она занималась в моей компании на самом деле.
«А можно другим тоже обриться?», – вспомнил я вопрос Ани и с улыбкой провалился в сон.
В компьютере Никты действительно оказалось много личного. Папки носили названия: «Бигмак», «Время Pi», «Denis», «Список плюс», «С Димой»… И другие папки. Не заглядывая в это «белье», я сделал ее архив на отдельном жестком диске и, положив его в коробку из-под конфет, засунул в дальний ящик.
Остальное порадовало меня. Шум сказал, что утечка маловероятна. Девушка просто флиртовала. Никакого промышленного шпионажа обнаружено не было. «Хотя, братан, в наше время я уже ничему не удивлюсь. Возможно, пользователь тачки – неплохой компьютерщик, и ежедневно аккуратно подтирал за собой. Есть у меня одна идея. Если получится что-то узнать, сообщу», – вяло сказал Шум.
Состояние было средним: от блистательных характеристик недавнего восстановления и начала мерзостных дней, когда Никта вдруг решила вновь потренировать свои щупальцы на моей шее, до спокойного коллегиального профессионального процесса, в котором ко мне справедливо отнеслись абсолютно все. Даже новые девочки. Сплетня про наш с Никтой окончательный нелицеприятный разрыв незатейливо витала в маленьком коллективе, не вызывая у меня ничего, кроме улыбки.
Безусловно, я преувеличивал твердость параметров ‘виктории’, и мысль о том, что все не так просто и не так, как кажется, сигнальным маячком присутствовала в повседневном цикле самоощущения и всех дел. Я ловил себя на том, что делаю много допущений, немалая часть которых зиждется на некогда позитивном отношении к Никте. Это характеризовало мой настрой, как в целом позитивный, но и вызывало опасения в том, что в определенный момент я могу принять слишком мягкое решение, случись нам еще раз в жизни столкнуться.
Сцены прошлых и таких светлых отношений возникали в остывшем уме и приносили сладостное чувство. Но это же и порождало промежуточные депрессии, поскольку я все же был живой человек, которому ничто человеческое не чуждо. Невозможность коснуться ее тела и чувствовать близость, хоть и была вульгарным проявлением любви, все же с большим трудом приучала меня к её отсутствию. Я не считал, что это сильнее меня, но и уважал это. Ведь это когда-то возникло вместо чего-то другого и было мною признано.
С новым офис-менеджером повезло. Я давно ни с кем