я руками.
– Очень просто, начнем с тех, что вам понравились, – Екатерина Андреевна была решительна. Она подошла к комоду, на котором стоял колокольчик, взяла его и позвонила. Не успела она отойти от комода, как в комнату вбежала Глаша.
– Слушаю, барыня.
– Глаша, помоги примерить наряды Марии. Машенька, с какого начнем?
Мне сразу понравилось одно платье мятного цвета с неярким растительным орнаментом, с золотой нитью.
– Вот с этого, – указала я на него.
Платье оказалось распашным. На фижмы поверх нижней юбки Глаша накинула еще одну юбку из такой же ткани, что и верхнее платье, только оттенком светлее. Сверху на меня надели уже распашное платье с разрезом на юбке впереди. Сквозь этот разрез и виднелась нижняя более светлая юбка. В область лифа вставили специальную V-образную подкладку-стомак, украшенную шикарной вышивкой с золотыми нитями и жемчугом. Рукава у платья были средней длины и украшены кружевом.
Наконец-то я смогла присесть, Глаша помогла мне натянуть шелковые чулки в тон платью, которые приятно охлаждали кожу.
Екатерина Андреевна внимательно наблюдала за примеркой, отдавая распоряжения, что и где подтянуть, куда заправить. Она же и посоветовала туфли под платье.
– Машенька, примерьте вот эти туфли, они с завязками, поэтому вам должно быть в них удобно. Да и под платье они изумительно подходят.
Туфли из дамаста темно-мятного цвета с набитым рисунком, с хлястиками, в которые были вставлены шелковые ленты-завязки, были с острым носом и на широком устойчивом каблуке, чему я очень обрадовалась.
И что интересно, они были одинаковые, без различия на правую и левую.
«Как я не заметила этого раньше», – думала я, рассматривая ноги в туфлях.
– Какие же они мягкие, – я встала уверенно на обе ноги.
– Удобно? – улыбаясь, спросила Екатерина Андреевна.
– Да, очень. Даже не помню, когда носила такую мягкую обувь, – не соврала я, на ум пришли только чешки в детском саду.
Я подошла к зеркалу, расположенному на стене. Зеркало было во весь рост, и я смогла рассмотреть себя. Я не узнала себя. Из зеркала на меня смотрела незнакомая девушка XVIII века. Я ощущала себя совершенно по-другому, я стала женственной, появилась мягкость, стать.
«Вот я и повзрослела, – ошарашенно подумала я, – я никогда не выглядела такой женственной и милой».
В зеркале я увидела отражение Екатерины Андреевны, мы встретились глазами, и она ободряюще кивнула мне.
– Машенька, еще какое-нибудь платье примерите? – спросила Екатерина Андреевна.
– Нет-нет, это платье идеальное, – отказалась я.
– Еще нужно не забыть про парик, – сказала Екатерина Андреевна. – Жалко, конечно, прятать эту красоту, – потрогала она мои волосы.
– А парик обязателен? – решила спросить я.
– Да, все будут в париках. Глаша, иди, я тебя позову, когда нужно будет Марию раздеть, – распорядилась Екатерина Андреевна.
– Слушаюсь, барыня. – Глаша вышла из комнаты,