улиц. Кирпичные стены однотипных домов различаются лишь оттенками серого цвета – главной цветовой доминанте в рассеянном свете тусклого солнца, которое то озаряет весь город сквозь полупрозрачную туманную пелену, то бесследно растворяется в огромных грязно-серых облаках.
Заглянув в оконный проем одного из домов, мы окажемся в просторной комнате. Высокие потолки, гулкое, хранящее эхо пространство, в которое через стекла льется холодный дневной свет маленького города. Попадая в это светлое жилище сквозь еле колышущуюся легкую тюль, свет тяжелеет, меркнет и становится серым, словно превращается в собственную тень. Как будто в воздухе витают клубы дыма, позволяющие наблюдать за происходящим только сквозь узоры из невесомой ткани. Интерьер решен в контрастной гамме из темных и светлых оттенков: белые стены с четкой границей переходят в пол темно-коричневого цвета, кажущегося черным. В центре комнаты сидит маленькая смуглая девочка, на вид ей не больше четырех лет. Весь ее образ сильно выделяется на фоне общего окружения. Будто незримый художник успел заполнить яркими цветами лишь девочку, оставив нетронутым все, что ее окружает.
Девочка в гостях у бабушки. Бабушкина квартира! Какой образ навевает это выражение? Пестрые половицы, сервант с сотнями хрустальных рюмок, уютно скрипящий паркет, расписной ковер, украшающий стену, герань на подоконнике, запах молока и варенья, бубнящий из угла ламповый телевизор, спящий пушистый кот, разморенный сытостью. Но, как видите, здесь все иначе.
Почти сливаясь с окружением, будто высеченная из серого мрамора, напротив девочки восседает хозяйка не самого обычного бабушкиного дома – не самая обычная бабушка. Женщина наблюдает за движениями внучки. Она смотрит на девочку достаточно холодно, однако это не взгляд безразличия, а взор покровительства, в самом лучшем понимании этого слова. Она смотрит на ребенка словно орлица, следящая за тем, чтобы ее птенец не выпал из гнезда раньше, чем научится летать. Да, пожалуй, более точного сравнения не найти. И, конечно, во взгляде читается безграничная любовь.
Что бы увидел ребенок, взглянув на свое отражение в зеркале? Ребенок увидел бы свое лицо как оно есть, его черты и линии, его суть, увидел бы феномен отражения. Увидел себя, не давая оценок и не вешая ярлыков. Оценивать мы начинаем предметы окружающего мира, как только приучимся обладать и присваивать, ощущать что-то или своим или недоступным, когда начинаем сравнивать свое и чужое. Сначала оценочными категориями ребенок наделяет используемые предметы: вкусно – невкусно, красиво – некрасиво, хорошо – плохо, приятно – противно. И только услышав, как взрослые сравнивают маленьких сверстников, сталкивая друг с другом, сопоставляя их природные данные и, кстати, уничтожая этим равенство и самодостаточность каждого ребенка, дети привыкают смотреть на себя как на объект. Начинают выискивать достоинства и недостатки своей внешности, пробуют использовать внешнее превосходство,