target="_blank" rel="nofollow" href="#note96" type="note">96, что, когда Малик Тадж-ад-Дин, прозванный царем Гура, вернулся с разрешения Джангисхана из страны Талкан в Гур, он рассказал следующую историю: «Когда я вышел из присутствия Джангисхана и находился в царском шатре, со мной был Аглан Херби, с которым я пришел, и некоторые другие друзья; и один могол привел двух других моголов, которые накануне заснули, находясь в дозоре, сказав: «Я ударил их лошадей плетью, упрекая их в том, что они заснули, и оставил их; но сегодня я привел их сюда». Аглан обратился к этим двум моголам и спросил их: «Вы заснули?». Оба признались в этом. Тогда он приказал предать одного из них смерти, а его голову привязать к пряди волос другого, который должен был затем быть проведен через лагерь, а затем казнен. Так и было сделано. Я остался в изумлении и сказал Аглану: «Не было свидетелей, доказывающих вину моголов; поскольку эти двое мужчин знали, что их ждет смерть, почему они сознались? Если бы они отреклись, то спасли бы себя». Аглан Херби ответил: «Чему ты удивляешься? Ты, Таджихан, ведешь себя подобным образом и лжешь; но если бы на карту была поставлена и тысяча жизней, моголы не произнесли бы ни слова лжи».
Джангисхан возвел Угедея в ранг халифа, «преемника»97. Чагадай, который был его старшим братом, в пьяном угаре набросился на Угедея, сидя на своем коне, а затем умчался прочь. Когда он протрезвел, то подумал о расплате, которая могла бы последовать за его поступком, и о том, что вследствие этого может быть разрушена основа монархии; поэтому, представив себя преступником, он сказал своему брату: «Как мог такой человек, как я, осмелиться помериться силами с царем и бросить на него своего коня! Поэтому я виновен и признаю свое преступление. Предай меня смерти или примени ко мне плеть: ты судья». Угедей ответил: «Такой же несчастный, как я, какое место он должен занимать? Ты – господин, а я кто? Ты – старший, я – младший брат». Наконец, Чагадай, подарив ему девять лошадей, сказал: «Я дарю это в знак благодарности за то, что царь не осудил меня и простил мое преступление».
Когда Угедей отправил Чормагана, командующего подразделенем с десятью тысячами человек, с армией из тридцати тысяч воинов, чтобы свергнуть султана Джелал-ад-Дина98, царя Хорезма, во время распада армии, Чормаган сказал одному из омров t [офицеров], который был ему подчинен: «Великое дело свержения Джелал-ад-Дина в твоих руках и достаточно времени займет у тебя». В конце концов, этот омр напал на султана Джелал-ад-Дина в Курдистане и убил его. Щедрость и великодушие Угедея бросались в глаза, как Солнце. Когда Тайир Бахадер в 625 году хиджры (1227 г. н.э.) двинул армию моголов из Абтала в страну Систан, они осадили крепость Арак; в это время недуг распространился среди моголов, так что сначала во рту они чувствовали боль, затем начинали шататься зубы, а на третий день наступала смерть. Малик Салакин, командующий в крепости, придумал хитрость: семьсот молодых воинов должны были сидеть в засаде, и когда они услышали бы