смысл которой состоял в имитации ограбления и пропажи двух картин известных художников, которые застрахованы. Этот человек хотел получить страховку и нанял ни в чём не подозревающего мальчика, у которого закружилась голова при виде денег. А теперь посмотрите на этого горе-руководителя, у него на всё лице написано, мне кажется, следствию надо поинтересоваться, как оказались эти произведения искусств в доме директора молкомбината, на какие деньги приобретена дача на берегу моря, автомобиль «Волга» и…», чем дальше перечислял адвокат собственность молочного короля, тем сильнее он старался слиться с креслом, из носа текли сопли, дрожали губы и очень хотелось повеситься прямо в зале суда. Потом начались прения сторон, кто-то, что-то говорил, судья бил молотком по столу, когда в зале начинался шум, а Кондрат смотрел на Таню, которая ему подбадривающе улыбалась, он очнулся от слов судьи: «Подсудимый, что вы улыбаетесь, что хотите сказать в своё оправдание?». Кондрат встал и тихо промолвил: «Простите меня, я больше не буду». После судебных прений суд удалился в совещательную комнату для принятия решения, о чём председательствующий объявил публике в зале. Тоня показала ему знак «ОК», что всё будет хорошо и он может не волноваться, но когда Кондрат посмотрел на родителей, то увидел белого, как бумага отца, который держался за сердце. Вернувшийся судья стал что-то читать в своей папке, перечисляя статьи, а потом объявил, что из всего вышесказанного Кондрат Лешенко приговаривается к двум годам воспитательно-трудовой колонии с правом досрочного освобождения. Адвокат повернулся и сказал тихо: «Нормально парень, через год будешь дома». В зале послышался какой-то шум, когда он посмотрел туда, то увидел своего отца без сознания, которого поддерживала мать. Люди помогли ей вынести его из зала в коридор, где положили на лавку, сердце Василия Лешенко остановилось в момент объявления приговора его сыну.
2
Колония, куда его доставили, находилась в одном из многочисленных монастырей Горьковской области, которые были построены ещё при Иване Грозном. Всё здесь было странно: толстые стены из красного кирпича, эхо шагов в помещениях и обстановка какой-то таинственности. Толстая стена окружающая монастырь имела по периметру башни, в которых находилась охрана, состоящая из пожилых людей, у которых вместо оружия были свистки. Заключённых здесь называли курсантами, контакты между ними были ограничены, они передвигались группами по пять человек в сопровождении конвоира с дубинкой. Жили они тоже в помещениях, похожих на кельи, по пять шконок в каждой, после принятия душа и обеда, состоящего из борща, макарон по-флотски и компота с булочкой, Кондрат оказался в кабинете начальника колонии, приятного кавказца с аккуратно подстриженными усами, которого воспитанники звали гражданин начальник. Хотя кабинетом это место было назвать нельзя, высокий потолок был расписан какими-то ангелочками